В течение нескольких дней Тель-Авив провел сразу три операции на ливанском направлении. После двух серий подрывов коммуникационных устройств последовал крайне успешный удар по Бейруту, в результате которого погибли не менее 16 значимых командиров «Хезболлы». Ряд источников заявляют о неминуемой наземной операции ЦАХАЛа.
В политическом плане всё просто — Израиль осознанно повышает «градус», полагая, что именно в данный момент перед ним открыто максимальное окно возможностей. Для самого Израиля риск минимален — ни сейчас, ни в среднесрочной перспективе Тель-Авив не получит соразмерного соперника на Ближнем Востоке, а значит, только он будет выбирать уровень эскалации.
Данный взгляд — абсолютно прагматичен. Арабские монархии ориентированы на Запад, абсолютно не заинтересованы в палестинском вопросе и враждебны Тегерану, Турция — надёжный торговый (и на протяжении долгих десятилетий — еще и стратегический) партнёр Тель-Авива, а Иран не обладает необходимыми технологиями для нанесения Израилю неприемлемого ущерба, но при этом крайне уязвим с точки зрения крупных инфраструктурных объектов, таких как электростанции и порты.
Сеть иранских прокси, которую Тегеран наращивал все эти годы, также не является панацеей ввиду удаленности (хуситы), ограниченных возможностей (иракские группировки) и необходимости учитывать местные реалии.
Так, «Хезболла», превратившая Ливан в свою вспомогательную инфраструктуру, подменяя собой часть ключевых государственных институтов, взвалила на себя огромный груз социальных обязательств и утратила возможность оперативно регулировать уровень эскалации.
При этом сам Ливан находится в состоянии глубочайшего экономического кризиса, а зарубежные игроки активно работают по суннитской и маронитской общинам, готовя почву для будущей гражданской войны.
Не последнюю роль имеет позиция Дамаска, который стремится снизить уровень иранского влияния и не очень хочет играть в эскалацию на чужих условиях.
В этих условиях Иран изо всех сил пытается избежать начала большой войны, однако достигается это ценой растущего репутационного ущерба. Разгром военных структур ХАМАС, удар по консульству в Сирии и убийство Хании не только «кормят» противников нынешнего режима, но и вызывают всё больше вопросов со стороны тех, кто на Иран ориентируется.
При этом главный вопрос — это не то, что Иран оттягивает большую войну, а то, что такая война ему не нужна в принципе. Тегеран не «вытянет» её даже при наличии атомной бомбы. Более того, само восприятие Тегерана как импульсивного игрока, который руководствуется эсхатологическими мотивами, в корне неверно.
Даже сама антиизраильская тема в конечном счете является не самоцелью, а инструментом, позволяющим Тегерану наращивать своё влияние в регионе через дочерние структуры, для которых антисионизм является понятным идеологическим стержнем.
Однако в самом фундаменте тщательно выстроенного прокси-механизма, основа которого — декларируемый курс на уничтожение Израиля, содержится и ключ к дезинтеграции всей системы, если продемонстрировать встроенным в неё элементам (что и делает Тель-Авив), что попытка избежать полномасштабного столкновения является не тактическим ходом Ирана, а его стратегической целью. Как минимум, на многие годы.
Проблема в том, что такого запаса прочности у иранской дуги просто нет. Непрерывно отступая, Тегеран рискует похоронить постепенно тающие внешнеполитические успехи. Ответив, он рискует потерять всё.
Политолог, востоковед Николай Севостьянов