За последние годы в средствах массовой информации выходит одна статья за другой о постоянно падающих ценах на солнечные панели и ветровые турбины. Понятно, что читатели таких историй должны оставаться с впечатлением: чем больше мы производим возобновляемой энергии, тем дешевле должна быть цена на электричество.
Но самом деле, это пока не то, что происходит в реальности. По факту, все наоборот.
С 2009 по 2017 год стоимость одного ватта солнечной батареи упала на 75%, а ветровой турбины — на 50%. И несмотря на это, в течение того же периода в местах, где были установлены значительные мощности возобновляемых источников, цена на электричество выросла очень сильно.
Стоимость электроэнергии выросла на:
- 51% в Германии с 2006 по 2016 год во время роста солнечной и ветроэнергетики;
- 24% в Калифорнии с 2011 по 2017 год во время роста солнечной энергетики;
- более чем на 100% в Дании с 1995 года, когда они начали всерьез заниматься возобновляемой энергетикой (по большей части ветровой).
Что имеем? Если солнечные панели и ветряки так дешевеют, то тогда почему цена на электроэнергию растет, а не падает?
За последние годы в средствах массовой информации выходит одна статья за другой о постоянно падающих ценах на солнечные панели и ветровые турбины. По одной гипотезе: пока солнечная и ветровая электроэнергия дешевеет, другие источники, такие как уголь, ядерные ректоры и природный газ дорожают, перекрывая всю экономию, а также поднимая итоговые цены.
Но опять же, это не то, что происходит на самом деле.
Благодаря революции в технологии добычи сланцевого газа, в США цена природного газа снизилась на 72% в период с 2009 по 2016 год. В Европе цена упала чуть менее чем в два раза за тот же период. График цен на ядерное топливо и уголь почти все время оставался горизонтальным.
Другая гипотеза: повышение вызвано закрытием ядерных электростанций.
Доказательством этому может служить тот факт, что лидеры ядерной энергетики штат Иллинойс, Швеция, Южная Корея пользуются благами самой дешевой электроэнергии в мире.
С 2010 года в Калифорнии закрыли один ядерный завод (выдаваемая мощность 2 140 МВт), а в то же время в Германии закрыли 5 ядерных электростанций и 4 реактора на еще действующих станциях (всего 10 980 МВт). Электричество в штате Иллинойс на 42% дешевле, чем в Калифорнии, а во Франции электричество на 45% дешевле, чем в Германии.
Но эта гипотеза снова рушится тем фактом, что цены на главные альтернативные источники — природный газ и уголь, — оставались на том же уровне, несмотря на выросший спрос на них в Калифорнии и Германии.
Тем самым главными подозреваемыми остаются солнечная и ветроэнергетика. Но почему дешевеющие солнечные панели и ветротурбины производят дорожающее электричество?
Похоже, что главную причину предсказал молодой немецкий экономист еще в 2013 году. В документе об энергетической политике Леон Херт подсчитал, экономическая выгода ветровой и солнечной энергии значительно упадет, как только они станут составлять большую часть энергоснабжения.
В чем причина? В их изначально ненадежном происхождении. Как солнечная, так и ветровая станция производит слишком много электроэнергии, когда людям не надо, и недостаточно, когда необходимо. На подстраховку им нужны станции на природном газе, гидроэлектростанции, аккумуляторы или другие надежные источники электроэнергии, чтобы быть готовыми в нужный момент создать разность потенциалов, когда перестанет дуть ветер или светить солнце.
Ненадежность заставляет такие богатые ветром и солнцем места, как Германия, Калифорния и Дания платить соседним государствам за то, чтобы они разгрузили их сеть, когда у них пиковое производство.
Херт прогнозировал, что экономическая выгода от ветровой энергии снизится на 40%, как только она займет 30% доли рынка, а выгодность солнечной энергии упадет на 50% при достигнутой доли всего в 15%. В 2017 году доля ветровой и солнечной энергии в Дании была 53%, в Германии 26% и в Калифорнии 23%. Дания и Германия занимают первое и второе место по дороговизне электричества в Европе.
Рассказывая о снижении цен на панели и турбины, но не о повышении цен на электроэнергию, журналисты преднамеренно или нет, но вводят в заблуждение директивные органы и общественность насчет этих двух направлений в науке. В ежедневной газете The Los Angeles Times в прошлом году сообщалось, что цены на электроэнергию росли, но связать это с возобновляемыми источниками в номере не получилось, вызвав тем самым резкое опровержение экономиста Калифорнийского университета в Беркли Джеймса Бушнелла.
«История о том, как Калифорнийская электросеть пришла к такому состоянию, длинная и горькая, — пишет Бушнелл, — но главная политическая сила в секторе энергетики решительно сфокусировалась на возобновляемых источниках электроэнергии».
Одна часть проблемы обуславливается непониманием электросети репортерами. Они думают об электричестве, как о товаре, когда на самом деле это услуга, подобная, например, ужину в ресторане. Цену за удовольствие поесть в ресторане не составляют одни лишь ингредиенты, по аналогии с которыми солнечные панели и турбины дешевели десятками лет. Напротив, цена на услуги в ресторане и электроснабжение отражает затраты не только на средства производства, но и на приготовление и доставку.
Здесь больше проблема пристрастия, чем неграмотности в тонкостях энергетики. Как правило, даже скептицизм журналистов дает дорогу возобновляемым источникам. Причина не в том, что они не пишут критически, — они пишут, когда это касается невозобновляемых источников, — а в том, что они не хотят. Они могут и должны изменить свои взгляды. Репортеры обязаны доносить информацию точно и честно обо всем, что затрагивается, особенно в секторе энергетике и об окружающей нас среде. Хорошо бы им начать с расследования, почему при низкой себестоимости гелиотехники и ветряков кто-то поднимает цену на электроэнергию.