Текст написан марксистом и писателем фантастом, специализирующемся на постапокалипсисе
Тут можно, конечно, помянуть жертв ЕГЭ, но это будет лишь малая часть той глыбы, что лежит в основании проблемы. А проблема — как ни странно это может показаться многим — гуманизм. Современное его издание, или, если угодно, мутация, у которой всё чаще появляются приставки «транс» и «пост».
С каждым годом, с каждым десятилетием мы всё сильнее погружаемся в метафизическое болото виртуальности. Обруганный ещё век назад Ильичом позитивизм стал сегодня способом мышления миллионов и миллиардов людей на планете. Отсюда и «гендеры», и «права животных», и плюрализм мнений, индивидуализм — всё отсюда.
Я сейчас скажу, возможно, смешное, но, чтобы меня правильно поняли, всё же скажу. Русский крестьянин 18-го или 19-го века и его сельский поп были бóльшими материалистами, чем большинство наших современников. То были очень практичные люди, несмотря на свою малообразованность, они чётко понимали разницу между мужчиной и женщиной, между человеком и животным; умели выстраивать причинно-следственные связи. Чего-то и не понимали от недостатка информации, но всё равно превосходили сегодняшних виртуальных эльфов по части материализма.
Наши же сограждане и современники, отринув религиозное мировоззрение, восприняли пост- и трансгуманистический суррогат и пропитались им, превратившись в широкий ассортимент дураков и идиотов.
И вот уже они не видят разницы между себе подобными и… каким-нибудь котом. Животное в их реально-виртуальном мире превращается сначала в члена семьи, а потом и в субъект права; может, как и человек, быть пассажиром, пострадавшим и т.д. Они готовы всерьёз рассуждать про «искусственный интеллект», о «правах роботов», о «смене пола», о «ненарушении чьих-либо прав» при половом сношении с трупом — о какой угодно фигне и муре. Грани реальности у них нечётки и часто смешиваются с пространством интернета, виртуальной игры, вымышленного мира книги или японского мультфильма. И тогда некоторые начинают с умным видом заявлять, что они не любят людей, что животные «лучше», «честнее» и т.д., и т.п. Они готовы убить человека за кота. Пусть в большинстве и виртуально, не марая рук в крови: подписать петицию, потребовать увольнения, осуждения, лишения свободы… Эти люди агрессивно безумны. Оторвавшись умом от реальности, от материального физического мира и отвергнув ту его часть, которую традиционно принято называть духовной, и которая, по моему глубокому убеждению, является тоже частью мира материального, они заполнили образовавшуюся пустоту тупой эмоциональностью животного, зверя. Каждый при этом мнит себя уникальной личностью, неповторимой и уже потому сверхценной. И если эта сверхценная личность вдруг решила, что милый котик лучше «мерзкой» бабы-проводницы (которая, напомню, действовала согласно инструкциям и совершенно правильно поступила, вышвырнув на мороз бесхозное животное, вполне способное навредить пассажирам и стать фактором, влияющим на график движения поездов), то так тому и быть! И плевать на законы, правила, должностные инструкции; плевать на то, что человек несравнимо ценнее животного. Они всё уже решили, яркие и неповторимые как снежинки «уникальные личности».
(Если кто вдруг подумал, что я тут за религию агитирую. Нет. Не агитирую. Я атеист. Но не такой, как какой-нибудь Докинз, Невзоров или Панчин. Я материалист. А быть атеистом и материалистом — тяжёлый крест и ответственность. Я бы сказал, хороший атеист и хороший верующий — они во многом похожи. Без бога жить и оставаться человеком — тяжелее, чем с богом, — нервов больше горит. Но таков путь. Атеизмом удобно прикрывать распущенность и вседозволенность, а на деле такой атеист — хуже скотины бывает.)