Казалось бы, простая Древнеримская истина:
ИСТЕЦ ДОЛЖЕН БЫТЬ УВЕРЕН В СВОЕМ ДЕЛЕ, ИБО ОН РЕШАЕТ, КОГДА НАЧАТЬ СПОР (Querens in causa sua confidere debet quia decernit quando litem committitur),
на самом деле оказывается не такой уж и простой для понимания, потому что сплошь и рядом нарушается некоторыми истцами, что с предсказуемостью всемирного Закона тяготения приводит таких незадачливых истцов к полному краху своих судебных начинаний.
Поэтому, приведенная выше истина нуждается в многократном прочтении, долгом размышлении для полного понимания её сути и строгом заучивании наизусть, чтобы потом не было мучительно стыдно и пронзительно больно от собственной недальновидности (ведь предупреждали же).
В сегодняшней тяжбе перед нами предстанет истец, который не вполне основательно усвоил приведенную выше истину, пытаясь найти в бушующем море жизни хоть какую-то справедливость (как он её понимал), его сугубо субъективное представление о правильном и справедливом – натолкнулось на суровую и довольно несимпатичную реальность жизни, чей лик, по итогам его хождения в суды, оказался для него буквально отталкивающим, надменным и даже издевательским, причем эти крайне не привлекательные черты реальности никак не отменяют её главного свойства – а именно: её строгого и трезвого реализма здесь и сейчас, граничащего порой с жестокостью. Но, такова правда жизни. Урок был преподан тяжелый.
Темой сегодняшней статьи станет гражданско-правовое понятие именуемое: «неосновательное обогащение».
Что есть обогащение ясно как Божий день, а вот, что Его Величество Закон подразумевает под неосновательным обогащением – опять-таки нуждается в некотором понимании и постижении, ключом к которому будет стройная и красивая статья Гражданского кодекса России (ГК РФ) под номером: 1102. Обязанность возвратить неосновательное обогащение, в пункте первой которой дано следующее откровение:
«Лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса.».
В коротко и емко сформулированной норме права – дан чеканный ответ – ежели кому-то от кого-то обломилось нечто имеющее ценность, значит этот кто-то немного (а то и много!) обогатился, но обломилось ему это ценное нечто без законных на то оснований, под которыми также понимается и сделка – в том числе и договор, и тогда это ценное надо всенепременно вернуть его законному владельцу и собственнику.
Не умолчала эта статья 1102 ГК РФ и о своих подводных течениях в виде статьи 1109 ГК РФ, причем течения эти бывают такими мощными, что могут стать старше доводов, основанных на статье 1102, утопив их своим старшинством на дне судебной тяжбы. Поэтому, любому применяющему статью 1102 – надлежит самым внимательнейшим образом взвесить тяжелые контрдоводы статьи 1109, если таковые, хотя бы и в виде едва различимого призрака, но всё же имеются на горизонте судебного спора.
Змеиный яд статьи 1109 ГК РФ, на вкус следующий:
«Статья 1109. Неосновательное обогащение, не подлежащее возврату
Не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения:
1) имущество, переданное во исполнение обязательства до наступления срока исполнения, если обязательством не предусмотрено иное;
2) имущество, переданное во исполнение обязательства по истечении срока исковой давности;
3) заработная плата и приравненные к ней платежи, пенсии, пособия, стипендии, возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, алименты и иные денежные суммы, предоставленные гражданину в качестве средства к существованию, при отсутствии недобросовестности с его стороны и счетной ошибки;
4) денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.»
Причем, немного забегая вперед, сразу скажем, что яд подпункта 4. ст. 1109 – злокачественно ядовитый, как у королевской кобры.
В чем вообще в неосновательном обогащении имеется некоторая существенная тонкость – ни в коем случае нельзя смешивать (и взбалтывать) неосновательное обогащение с кражей (хищением) чужого имущества, ибо у данных юридических понятий, при некоторой их отдалённой схожести (но это только на первый, неподготовленный взгляд), всё-таки правовая природа абсолютно разная. Данная в статье 158 Уголовного кодекса России (УК РФ) идентификация кражи звучит следующим образом:
«Кража, то есть тайное хищение чужого имущества, <…>».
Как видим, внимательно сравнивая два понятия данные Законом (ГК РФ и УК РФ), при каком-то своем некотором неуловимом сходстве, всё же лики у данных понятий отчётливо разные, одно лицо (не такое уж и темное) приобрело или сберегло (хотя и без законных на то оснований), а другое – чёрное и мерзкое мурло – просто подло украло (похитило), да ещё и тайно,а ежели не тайно, то это будет уже батенька грабёж или, прости Господи души наши грешные, – даже целый разбой, разграничиваемые в зависимости от того насколько тяжкое там было насилие, опасное для жизни и здоровья или нет. Но, здесь мы несколько отклонились от темы.
Итак, прояснив для себя в полной мере суть юридического понятия «неосновательное обогащение», мы уже вполне легко можем представить себе и некий лирический конструкт (оживляющий безжизненный канцелярит юриспруденции), порождённый этим понятием, например (все совпадения конечно же случайны),
как-то раз, прекрасным солнечным днём, Карл Иоганн Каутский захотел занять денег у Фридриха Энгельса, и между ними произошел следующий диалог:
КАУТСКИЙ: Фридрих, Mein lieber Freund, займи ты мне денег на пару дней, на публикацию нашей с тобой переписки надо.
ЭНГЕЛЬС: дом-2 вопрос, никаких проблем, займу без базара, только вот что Карлуша, договор бы займа надо бы нам составить да подписать его, ну чтоб всё чин по чину, как положено…
КАУТСКИЙ: да ну, что ты Фридрих мелешь, в уме ли ты брат мой? Это же я Карла, ты что это, братан, мне (!?) не веришь!?
ЭНГЕЛЬС: да я это, верю конечно…
КАУТСКИЙ: ну, а что ты тогда пургу-то мне гонишь, про какие-то бумажки, нешто мы с тобой какие-то капиталистические хищники или бездушные бюрократы на службе у режЫма? Ведь мы же просто травоядные социалистические овечки, пасущиеся на пажитях всемирного счастья и всеобщего равенства человечества (при этих словах Каутский хохотнул).
ЭНГЕЛЬС: Извини Карлуша, бери конечно, потом отдашь, als ein Freund.
И закинул dieses Geld переводом через мобильный банк, с пояснением платежа: «другу моему сердечному Карлу от Фридриха, в знак вечной и нерушимой дружбы».
Спустя несколько дней Каутский вновь, тем же Макаром, подольстился к доверчивому и отзывчивому Фридриху и снова выцыганил у него нескромную Geldbetrag, дескать издание их переписки он хочет осуществить не в мягкой обложке, а в твердой, а через несколько дней попросил и ещё на золотые обрезы, ну чтоб издание выглядело дорого-богато, чай не дамский же детективчик издаёт, а переписку двух достойнейших и умнейших мужей, и Фридрих, ну а что Фридрих, Фридрих верил в святую дружбу и отправлял переводы, это же в долг думал он…
Потом прошел месяц, и еще один, и здесь Фридрих робко трогает за локоток товарища своего Карла и вкрадчиво говорит:
ЭНГЕЛЬС: Mein lieber Augustin, эээ, то есть, Mein Kamerad Карлуша, я это, эндшульдигунг зи битте, абер их глаубе дас гельд, денег бы мне…
КАУТСКИЙ: чего-чего, каких это еще денег тебе, nicht verstanden?
ЭНГЕЛЬС: ну, как же, долг же…
КАУТСКИЙ: (скривившись и опустив глаза, очень тихим голосом) Фридрих, вот кому другому, ну ей-Богу послал бы сразу промеж рогов, нах хаузе, только тебе, чисто по-пацански, объясняю первый и последний раз – чтоб чего-то с меня требовать, ты должен это подтвердить письменной формой сделки (Schriftform der Transaktion), а если нет у тебя этой самой Schriftform der Transaktion, то я тебя как брат брата прошу – ну не порть ты мне настроение больше такими разговорами! Я же и обидеться могу, du hast mich verstanden?
Уяснив для себя суть создавшейся диспозиции, доверчивый и отзывчивый к друзьям Фридрих, вдруг осознал, что кажется жёстко фраернулся с другом Каутским (то бишь Ich habe mich mit meinem Freund geirrt). И сразу от горькой и глубоко засевшей обиды ломанулся schreiben исковое заявление в Никулинский районный суд города Москвы (по месту нахождения Ответчика-Каутского, как это ему разъяснил голос из бесплатной юридической консультации по телефону), с требованием взыскать с Kamerad Каутский сумму долга данную им в заём этому самому Карле, согласно, … и тут Фридрих впал в некий анабиоз, согласно чему (?), тёр он свой лысеющий калган руками, ведь нет же никакой письменной сделки (треклятой Schriftform der Transaktion), ни договора, ни расписки даже, вообще ничего нет, одни слова на ветер, хотя нет, есть же банковские переводы с глупой и наивной подписью-на-память платежа… Чувствуя, что есть посреди всего этого кидалова, этого зловонного болота – какой-то явный подвох, Фридрих понял, что без опытного проводника в этом гнилом болоте ему не обойтись, и поехал к знакомому адвокату, прихватив с собой заветную дебетовую карту где хранил заначку на черный день.
Адвокат, дождавшись, когда ему свистнула эсэмэска, подтверждающая перевод за юр. услуги от растерянного и оскорбленного в лучших чувствах Фридриха, сказал Фридриху, что незачем тому тратить свою драгоценную нервную энергию на новое для себя судебное поприще, ибо они теперь с ним друзья (при этих словах он еще раз проверил пришедшую на счет сумму и улыбнулся), и он, чисто по-дружески конечно, судебную сторону вопроса берет на себя, однако дело весьма не однозначное и он сразу говорит, что приложит все усилия, однако следует четко понимать, что суд это всегда некий чёрный ящик…
Фридрих особого значения словам адвоката не придал, подумал, что это просто формальные словеса в рамках проф. этики и сказал, чтобы не повадно было, надо бы еще и проценты за одолженные Geld взыскать, это само собой, ответил адвокат, по п. 1 ст. 395 ГК РФ и процитировал это пункт наизусть:
«1. В случаях неправомерного удержания денежных средств, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате подлежат уплате проценты на сумму долга. Размер процентов определяется ключевой ставкой Банка России, действовавшей в соответствующие периоды. Эти правила применяются, если иной размер процентов не установлен законом или договором.»
В опытных руках дело спорилось и поданный адвокатом Фридриха иск о взыскании с Kamerad Каутский неосновательного обогащения – был благополучно принят Никулинским районным судом города Москвы к рассмотрению.
В ходе судебного рассмотрения Энгельсова иска, Kamerad Каутский занял довольно предсказуемую позицию, утверждая, что был бы согласен выплатить Фридриху любую сумму, так как искренно его уважает и даже по-братски любит, но, только при одном непременном условии – если ему вот прямо сейчас покажут договор займа и его подпись на нём, а в противном случае и говорить-то не о чем, я же ничего не подписывал уважаемый суд! Ни-че-го! А значит я никому ни-че-го и не должен! Всё остальное же – это дело сугубо частное, и к суду никакого отношения не имеет. И вообще, он решительно недоумевает зачем он вообще притянут в какие-то суды, только зря время, глубокоуважаемый Фридрих, отнимает и у него, и у не менее глубокоуважаемого суда.
Адвокат же Фридриха, в свою очередь, довольно коротко и жестко сослался на приведенную выше статью 1102 ГК РФ, заявив, что имеется неопровержимое доказательство передачи денег в долг Фридрихом Ответчику, в виде банковской выписки по счету Фридриха (заверенной банком), то есть, как раз имеет место доказанное неосновательное обогащение со стороны Kamerad Каутский.
Каутский помедлил и с видимой неохотой (всё-таки он оказался не только хорошим актером, но и ещё тем продуманом) между делом заявил, что согласно подпункта 4 статьи 1109 ГК РФ, Фридрих знал, что между друзьями не может быть никаких обязательств и деньги перечислял из широты души и братской любви между ними, ибо он, Карл Каутский, находился в стесненных жизненных обстоятельствах и просто просил посильного вспомоществования от надёжного и глупого преданного друга… Я это отдельно указал в отзыве на иск, подчеркнул Kamerad Каутский.
Суд, внимательно выслушав обе стороны, скрупулёзно выполнив все свои процессуальные обязанности в рамках спора, взвесил на весах Фемиды доводы сторон и вынес следующее Решение по данному делу (номер дела: 2-4586/22):
«Истец обратился в суд с иском к ответчику о взыскании суммы неосновательного обогащения в размере 341 222 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 19 077, 91 руб., а также расходов по оплате госпошлины в размере 6 801 руб.
Исковые требования мотивировал тем, что ответчик обратился к истцу с просьбой о переводе денежных средств. Истец перевел ответчику денежные средства в размере 341 222 руб. Поскольку между сторонами договор займа не заключался, истец считает, что на стороне ответчика возникло неосновательное обогащение.
<…>
Таким образом, для возникновения обязательства из неосновательного обогащения необходимо одновременное наличие трех условий, выражающихся в 1) наличии обогащения, 2) обогащении за счет другого лица, 3) отсутствии правового основания для такого обогащения.
<…>
Правовых оснований для применения к спорным правоотношениям положений ст. 1109 ГК РФ в данном случае объективно не имеется, поскольку никаких достоверных доказательств того, что [Энгельс] перечислял денежные средства в пользу [Каутского] в целях благотворительности либо в качестве средств к существованию, в дело не представлено, а равно у суда отсутствуют правовые основания для суждения о том, что [Энгельс] при перечислении денежных средств заведомо знал об отсутствии какого-либо обязательства, так как отсутствие письменного оформления между сторонами их действительных правоотношений само по себе не свидетельствует о том, что истец сознательно предоставлял денежные суммы ответчику во исполнение заведомо несуществующего для него обязательства; при этом, доказательств наличия какого-либо встречного исполнения в отношении названных денежных сумм со стороны ответчика в дело не представлено; долговой расписки истца либо договора займа не имеется; в качестве средства к существованию денежные средства не предоставлялись.
<…>
Существование между сторонами в определенный период времени доверительных отношений само по себе основанием для удержания неосновательного обогащения по правилам ст. 1102 ГК РФ являться не может.
<…>
Поскольку денежные средства в сумме 341 222 руб. неосновательно приобретены ответчиком за счет истца без установленных законом или сделкой оснований (ст. 1102 ГК РФ), а правовые основания для применения к спорным правоотношениям положений ст. 1109 ГК РФ в данном случае отсутствуют, постольку указанная денежная сумма подлежит взысканию с ответчика в пользу истца в качестве неосновательного обогащения.
<…>
Поскольку ответчик неправомерно удерживает денежные средства истца, уклоняется от их возврата, то требования истца о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами, предусмотренные вышеуказанной нормой закона, обоснованы и подлежат удовлетворению.»
Лично ознакомиться с полным текстом этого решения можно здесь: https://www.mos-gorsud.ru/rs/nikulinskij/services/cases/civil/details/9262a0e0-e09c-11ec-b914-851ca36f06ee?participant=Кукуджанов+А.С.
Выслушав решение Никулинского районного суда города Москвы, Каутский улыбнулся и сказал:
КАУТСКИЙ: о, это ещё совсем не конец Фридрих, рекомендую тебе раньше времени не радоваться.
ЭНГЕЛЬС: я просто поражаюсь твоей самоуверенности, Карл.
КАУТСКИЙ: это не самоуверенность Фридрих, это Kenntnis des Subjekts, не ты первый, не ты и последний, до встречи в апелляции.
Апелляционная жалоба была незамедлительно подана Каутским в Мосгорсуд, который, не откладывая дела в долгий ящик, вынес по делу сухое и бесцветное Апелляционное определение, в котором, в частности указал следующее:
«В целом доводы апелляционной жалобы с дополнением не нуждаются в дополнительной проверке, поскольку не содержит указаний на обстоятельства, которые не были бы проверены и/или не были бы учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции; в связи с чем апелляционная жалоба не может служить основанием для отмены/изменения постановленного судебного решения, т.к. иная точка зрения на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены состоявшегося по настоящему делу решения.»
И в удовлетворении апелляционной жалобы Каутского отказал, оставив решение суда первой инстанции без изменений.
С указанным Апелляционным определением Мосгорсуда, в полном объеме, можно ознакомиться здесь: https://www.mos-gorsud.ru/mgs/services/cases/appeal-civil/details/bd6fabc0-19a3-11ee-97bc-f74c6f1f1756
Каутский на этом моменте немного напрягся (игнорируя победоносный вид Фридриха), чувствуя, что его коварный план вдруг значимо забуксовал, и уже вторая судебная инстанция больно пнула его по самолюбию, но, всё-таки не утратил веры в свою продуманность ибо зачиная всю эту историю он взвешивал действия сторон не столь поспешно и поверхностно, как сделали это суды первой и апелляционной инстанций. И незамедлительно обратился во Второй кассационный суд общей юрисдикции, с кассационной жалобой на решение суда первой инстанции и на Определение Мосгорсуда. Причем свою кассационную жалобу составлял кропотливо и вдумчиво, решив сделать её максимально сжатой и бьющей исключительно точечно по самому уязвимому месту спора, не отвлекаясь на несущественное, чтобы тот, кто будет читать его кассационную жалобу – сразу понял самую суть всего дела, помня, что Фемида любит кристальную ясность.
Но и психология брала свое, с каждой судебной ступенью – нервозность Фридриха падала, а вот у Каутского напротив возрастала, весь его план по факту терпел жесткую неудачу, и теперь всё зависело от кассации.
Второй кассационный суд общей юрисдикции, приняв к рассмотрению кассационную жалобу Каутского, известил стороны о дате судебного заседания и наконец стороны предстали перед коллегией из трех судей кассационного суда. Судьи кассационного суда внимательно заслушали противостоящие стороны, иногда задавая уточняющие вопросы и пресекая слишком пространные рассуждения, требуя от сторон ясности мысли и лаконичности изложения, после чего удалились для вынесения вердикта. Вернулась коллегия довольно быстро и Фридрих посчитал это хорошим знаком, две инстанции подтвердили его правоту, а третья быстро вернулась для оглашения резолютивной части своего Определения, значит, подумал Фридрих, скорее всего и кассация засилит решение суда. И вдруг, сердце его сжалось, а лицо пошло пятнами от услышанного, председательствующий судья ровным и тихим голосом огласил резолютивную часть Определения судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции, которая гласила следующее:
«решение Никулинского районного суда и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда – отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции – Никулинский районный суд.»
Невыносимее всего было видеть ухмыляющуюся физиономию этого ренегата Каутского, наверное, так чувствуют себя грешники в аду, подумал Фридрих, тяжко покидая зал судебного заседания, это же просто разящий удар. И самое главное – ну почему???
Ответ не заставил себя долго ждать, изготовленное в полном объеме Определение суда кассационной инстанции всё расставило по своим местам и четко разъяснило почему же были обнулены предыдущие судебные акты, а вот почему:
«<…> В соответствии с особенностью предмета доказывания по делам о взыскании неосновательного обогащения на истце лежит обязанность доказать, что на стороне ответчика имеется неосновательное обогащение, обогащение произошло за счет истца и правовые основания для такого обогащения отсутствуют. В свою очередь, ответчик должен доказать отсутствие на его стороне неосновательного обогащения за счет истца, наличие правовых оснований для такого обогащения либо наличие обстоятельств, исключающих взыскание неосновательного обогащения, предусмотренных ст. 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Результат оценки доказательств и доводов сторон должен быть отражен в принятом судом акте.
Возражая по заявленным требованиям, [Каутский] ссылался на то, что денежные средства, перечисленные ему [Энгельсом], являлись помощью в связи с его тяжелым положением, поскольку стороны находились в дружеских и деловых отношениях. Истцу было достоверно известно в каких целях и кому он перечисляет денежные средства, при этом деньги перечислялись безвозмездно, условий об их возврате истец не ставил, какие-либо долговые обязательства между сторонами отсутствуют. В своих возражениях ответчик ссылался на переписку [между Каутским и Энгельсом] в мессенджере «Вотсап», из которой не следует, что между сторонами обсуждался вопрос о передаче денег либо о их возврате.
Данные объяснения стороны были получены судом, однако оценка им в судебном акте не дана.
При этом суд, применительно к положениям пункта 4 статьи 1109 Гражданского кодекса Российской Федерации, не дал правовой оценки тому, что перечисление денежных средств осуществлялось неоднократно (пять раз), однако никаких доказательств того, что они осуществлялись на условиях возвратности либо в осуществление какого-либо имеющегося между сторонами обязательства в материалах дела не имеется и истцом не представлено.
Обращаясь в суд с иском о взыскании неосновательного обогащения [Энгельс] ссылался на то, что денежные средства, перечисленные [Каутскому] перечислил по его просьбе в долг в связи с тяжелой жизненной ситуацией последнего, утверждая, что впоследствии он рассчитывал на возврат переданных денег, однако доказательств того, что ответчик был согласен с такими условиями, истцом не представлено. <…>»
С указанным моментом истины, то есть с Определением Судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции, можно ознакомиться здесь (вкладка «судебные акты»):
Итак, судебная тяжба совершила инстанционный круг и вернулась на новое рассмотрение в Никулинский районный суд города Москвы, но, только теперь уже с волшебным пендалем от кассации, который по сути, уже полностью снимал всякую интригу с нового рассмотрения, отмахнуться от тяжеловесных выводов суда кассационной инстанции суду первой инстанции уже не было никакой возможности, понимали это и стороны, поэтому новое решение суда первой инстанции, вполне ожидаемо и рутинно содержало следующие выводы:
«<…> Между тем, при имеющихся в материалах дела доказательствах, суд не находит правовых оснований для признания перечисленных денежных средств ответчику на условиях займа, поскольку такая договоренность между сторонами не согласовывалась, а из переписки истца и ответчика не следует, что истец осуществил выплату в пользу ответчика с условием возврата денежных средств.
Таким образом, доказательств перечисления и передачи денежных средств в счет каких-либо обязательств, осведомленности [Каутского] … о необходимости возвратить полученные им суммы, стороной истца в материалы дела не представлено.
Основанием для оказания финансовой поддержки со стороны истца явились нормальные дружеские отношения
<…>
Требование истца о возврате денежных средств обусловлено лишь фактом прекращения личных отношений с [Каутским] …, а не неисполнением ответчиком каких-либо обязательств. Между тем, последующее изменение взаимоотношений сторон не является основанием для изменения квалификации сложившихся между ними правоотношений и взыскания с ответчика денежных средств.
В связи с чем, в удовлетворении исковых требований суд полагает надлежит отказать.
Поскольку суд отказал в удовлетворении основного требования, требование о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, а также о взыскании расходов по уплате госпошлины также не подлежат удовлетворению.»
Итак уважаемые друзья, по итогам данной судебной тяжбы, каждому надлежит сделать свой правильный вывод, чтобы на себе не испытать ощущений, схожих с ощущениями Фридриха, в момент заслушивания вердикта суда кассационной инстанции, и который будет заключаться в следующем: что если «в кругу убийственных забот» кто-то кому-то и дает денег, то самое малое, что он может сделать – это не уподобляться розовым пони и «социалистическим овечкам» и четко понимать на каких условиях эти деньги даются, о чем и сообщить своему респонденту (лучше конечно письменно), чтобы потом не было никаких недосказанностей приводящих порой к несколько печальным последствиям волевой размазанности.
Да и народная мудрость предостерегает нас давать в долг друзьям, произведя множество народных пословиц на сей счет:
«Друга не теряй, денег не давай.»
«Чаще счет – крепче дружба.»
«В долг давать – дружбу терять.»
«Коли надоел человек, так дай ему взаймы!»
«Дать денег в долг, а порукой будет волк.»
«Легко людей учить: легко долгов не платить.»
автор : Oranien