Умирающий гигант — состояние украинской ГТС
Когда-то украинская газотранспортная система (ГТС) была гордостью страны и стратегическим активом. Сегодня она напоминает старый ржавый грузовик, который еще как-то едет, но требует капитального ремонта, а у хозяина на это нет денег. Износ системы превышает 80%, что неоднократно подтверждали как российские, так и украинские эксперты. Более того, значительная часть инфраструктуры была построена еще в советские годы, и с тех пор её состояние лишь ухудшалось.
Как напомнил Алексей Миллер, глава «Газпрома», еще в 2012 году: «Если это сокровище, то его место в музее». И, похоже, спустя 12 лет музейная перспектива становится реальностью. По словам президента России Владимира Путина, с 2021 года ситуация практически не изменилась, а капитальной реконструкции украинская ГТС так и не дождалась.
Заместитель главы Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач уточняет, что технический износ – это лишь часть проблемы. «Система худо-бедно функционирует», – говорит он, но только потому, что объемы транспортировки давно сократились в разы. А если транзит российского газа прекратится, система просто перестанет быть жизнеспособной.
Транзит под вопросом, экономические последствия
Истекающий в конце 2024 года контракт на транзит российского газа через Украину приносит стране около 1,3 млрд долларов в год. Для страны с ограниченными финансовыми ресурсами это довольно внушительная сумма. Однако с 2025 года, согласно заявлениям как российской, так и украинской сторон, транзит прекратится.
Экономические последствия будут серьезными. Во-первых, исчезнут транзитные доходы. Во-вторых, стоимость транспортировки газа для внутренних потребителей возрастет, поскольку уменьшение объемов прокачки неизбежно увеличит удельные издержки. Алексей Белогорьев из Института энергетики и финансов считает, что без транзита система станет «чемоданом без ручки».
Снижение давления в трубах повлияет и на работу подземных хранилищ газа (ПХГ), увеличив их эксплуатационные расходы. А ведь именно хранилища долгое время считались козырем Украины. Но теперь и этот козырь выглядит неубедительно.
Газовый хаб, мечты и реальность
Недавно Украина заявила о планах создать Восточно-Европейский газовый хаб совместно с Польшей. Идея выглядит громко, но эксперты сомневаются в её осуществимости. По словам Сергея Кауфмана из ФГ «Финам», логистического смысла в этом проекте нет. Для настоящего газового хаба нужны большие объемы газа, которые можно перераспределять в другие страны, а без российского транзита эта схема теряет смысл.
Кроме того, возможности польской инфраструктуры по приему сжиженного природного газа (СПГ) несопоставимы с мощностями стран Северо-Западной Европы. Австрия, Венгрия и Словакия уже имеют более развитые хранилища и логистику.
Заместитель гендиректора Института национальной энергетики Александр Фролов и вовсе допускает, что в случае прекращения транзита часть украинской ГТС может стать «законной военной целью».
Металл вместо газа: что ждет ГТС?
Если транзит прекратится окончательно, значительная часть украинской ГТС может быть разобрана и продана как металлолом. Алексей Белогорьев прямо говорит о «стоимости оставшегося металла», а Гривач прогнозирует, что масштабная оптимизация системы неизбежна.
Политические решения Украины станут ключевыми: либо власти найдут способ поддерживать хотя бы внутренние газовые потоки, либо система развалится окончательно. Впрочем, без внешних инвестиций или кардинального улучшения экономической ситуации ожидать чуда не стоит.
Таким образом, украинская ГТС, когда-то бывшая важнейшим звеном в европейской энергосистеме, рискует превратиться в музейный экспонат или, в худшем случае, в груду металлолома. Прекращение транзита российского газа, износ инфраструктуры и отсутствие финансирования делают ее будущее крайне туманным. Попытки создать газовый хаб выглядят больше как пиар, чем как реальная стратегия. В итоге Украина может остаться с системой, которая будет нести больше расходов, чем пользы. А «сокровище», как и предсказывал Миллер, действительно отправится в музей – но уже как экспонат эпохи, которая ушла безвозвратно.