1.Либералы продолжают оставаться опасными. Мне пишут, посмеиваясь – либералы маргинальны, это 3% зомбированных упёртых идиотов, зачем ты пишешь для них и про них? Мне пишут: ты тратишь силы не на то… Не соглашусь. Моё глубокое убеждение – либералы по-прежнему остаются опасными. Конечно, только слепой не заметит, что основной дискурс сегодня – между белыми монархистами и красными государственниками (условно Путин/Грудинин). А либералы – 3%, от силы 5%. И многим кажется: что про них писать или обсуждать? Переубедить их уже не получится, а выйти из своего гетто они уже не смогут… Нет, это легкомыслие! Либералы ещё могут себя показать во всём ужасе.
Вот пример:
не в 1991 году, а совсем недавно, на муниципальных выборах в Москве «Яблоко» получило 180 депутатских мандатов в 51 районе. В Гагаринском районе, где голосовал президент Путин, все 12 депутатов совета – представители «Яблока». Еще в пяти районах у «Яблока» — большинство[1].
Обратите внимание, что, по крайней мере, в Москве (при всей её паразитарной специфике) – дискурс СНОВА сместился из красно-белого формата в формат бело-голубой! Игнорируя разговор о либералах по существу, утверждая, будто они «давно прокисший бурдюк» — мы дождёмся их реванша!
Борьба идей должна продолжаться, независимо от того 3 или даже 1 процент у наших оппонентов… Надо последовательно и системно нести людям правду об абсурде либеральных идей!
2. «Дать людям!»
Очень популярный у либералов лозунг, снова и снова всплывающий. Обычно речь идёт о том, чтобы отобрать у государства (проклятой коррупции) некое благо и дать непосредственно людям в руки. А почему бы, собственно, и нет?
Первое моё возражение по существу – если что-то дашь человеку, то нужно заодно проследить, чтобы он выданное хотя бы до дома донёс. А то по пути его встретят гопники, к примеру, и…
Дать мало. Надо дать так, чтобы не отобрали. В условиях либеральных свобод это просто невозможно. Власть исчерпывает и свои ресурсы, и свой авторитет, раздавая его во враждебные ей руки – в чём и заключается корневой замысел геополитических врагов России. Глупый Горбачёв с не менее глупыми сподвижниками раздавал-раздавал полномочия на места – и в итоге был просто выброшен на помойку территориальными мафиями. Каков тут алгоритм? Вначале Горби перестали бояться (он доказал, что слабак и на террор неспособен), а потом с ним перестали и считаться. Отсюда вывод: если на местах власти перестали бояться – то вскоре она потеряет всякое значение.
Взамен слабакам быстро поднимаются те, кто могут и хотят терроризировать население, и слабая власть преступно передаёт этим террористам и узурпаторам, действующим на основании захватного права, людей в заложники.
Поймите, что «дать людям» любое из благ не трудно; трудно закрепить его за ними так, чтобы ни одна сволочь не отняла.
Например: я хоть сейчас выпишу вам земельный участок в Москве. Вы туда радостно поедете с моей бумагой – а её там… не примут! Почему? Теоретически я, как и любой гражданин, могу стать первым лицом государства, таково моё конституционное право. А, скажем, Горбачёв – уже был таковым. Но бумагу Горбачёва, мою, очередного представителя династии Романовых или верховного совета СССР Сажи Умалатовой не принимают. Многие из перечисленных людей с точки зрения формального права значительно легитимнее нынешних московских градоначальников. В чем же дело?
Дело в терроре, составляющем сущность и сердцевину власти. Если вас не боятся – то ваших приказов не выполняют. Выписанные вами бумаги на дома или земельные участки – смешат градоначальников. Вы можете дать кому угодно что угодно – но взять он ваш дар не сможет. Потому что если городничие вас не боятся, то вы им и не указ.
Реальность власти в её силе, эта сила предоставляет людям блага, но сколько сама захочет, а не сколько людям хочется. Если бы она давала, сколько людям хочется – она бы исчезла, рассыпалась, развалилась, как горбачёвская вертикаль власти. Потому что каждый шёл бы и брал, чего хочется, а власть тут при чём? Естественно, между людьми началась бы резня: желание против желания, хотелки против хотелок… Побеждает тот, кто запустил самый эффективный террор. Подавил остальных и реализовал конкретно-свои желания.
Нужно ли это доказывать? Вся история, включая и нашу, новейшую – доказательство этого, прямое и иллюстративное. Откуда вместо большой настоящей России-СССР взялась эта обрезанная со всех краёв РФ? Власть России начала заигрывать с населением, заигралась до полной потери своего лица, добилась, что об неё стали ноги вытирать… Вылез на этом фоне криминальный клан Ельцина, перестрелял недовольных, сломал механизмы свободы и «прямой демократии», раздавил танками мечты конкурентов – и воцарился во всей мерзости зоократической тирании. Вот всё, к чему привели игрища поздней КПСС с «народной демократией» и «гласностью»…
Но ведь и прежде всё было именно так. Или власть поддерживает в котлах определённый уровень давления на массы – или массы избавляются от властей, в эйфории своего самовластия бузят на улицах, разваливают всё, что можно и нельзя – и дожидаются нового диктатора-расстрельщика, который привёл бы всю эту мародёрствующую толпу в какой-то строевой вид!
— Власть – не те, кто принимают решения (потому что любой человек может принять любое решение).
— Власть – те, кто могут настоять на своём решении (и отразить всякую иную волю).
Зоологическая дикость либерализма заключается (среди всего прочего) в том, что в доисторические времена людям принадлежало всё. Государство ничего не отнимало у них, ничего не отчуждало – просто потому, что его ещё не было.
А люди-то уже были! И всё было непосредственно в их руках, об административных барьерах, коррупции и речи быть не могло, по причине их отсутствия.
Хорошо ли это? Нет. Государство со всем его террором и издержками возникло именно как инструмент закрепить за людьми то, что им дано. Чтобы другие люди не отбирали. Как это сделает либерал? Да никак, он и не собирается этого делать: либеральные реформы всегда влекут за собой не только ослабление государства, но и мощную волну криминально-зоологических разборок между «освобождёнными» от централизованного идеологического террора.
За красивыми словами «дать людям» то или иное – стоят аппетиты теневых кланов и криминальных мафий. Когда государство передаёт на места то или иное полномочие – то ведь не в воздухе виснет: его тут же перехватывает какой-то местный делец-аферист, и начинает распоряжаться им ВМЕСТО государства.
Хотите, к примеру, независимый суд, в который президент страны не может звонить, отдавать приказы? Уверяю вас, что вскоре этот суд попадёт в руки мафии. Судей подкупят или назначат – президент им звонить не сможет, а местный «крёстный отец» — запросто будет названивать. Это уже и было много раз, нам ли после «перестройки» не знать?!
Власть – как и вещество, и энергия – не может убывать. Если у одного органа власти убыло – значит, у другого прибыло. Вы передали часть власти в СРО, к примеру – заговоры и злоупотребления начнутся уже на уровне СРО.
3. Попытки отделить власть от собственности
Либералы пытаются представить дело так, будто власть – что-то одно, а частная и личная собственность – нечто совсем другое. Они даже говорят нелепицу о «необходимости отделить власть от собственности». И обходят стороной вопрос – а зачем нужна будет людям такая власть, которая ничего не может ни взять, ни дать? В чём будет заключатся сам её предмет? Хороводы водить? Или песни хором петь? Тогда назовите её танцевальным ансамблем или хором…
Смысл-то власти, то, что делает власть властью – распределение и распоряжение! А коли его нет – так и власти нет! Потому мы и говорим, что собственность снизу доверху неделима, и реальная смена власти означает смену ВСЕХ собственников.
Ну вот, пример из жизни: все же мы ходит в торговые центры, так что любой представляет о чём речь.
В любом торговом центре есть владелец. И есть множество продавщиц, охранников, грузчиков, уборщиков и т.п. А почему бы всей этой массе людей не выбирать владельца торгового центра? Демократия же! Они тут работают, проводят тут большую часть своей жизни. Для них это жизненно-важный вопрос. Личность владельца, с которым они сталкиваются каждый день (прямо или в лице менеджеров) – для них гораздо важнее, чем личность далёкого-предалёкого президента, с которым они, скорее всего, вживую никогда в жизни не встретятся…
Почему же эти люди выбирают (якобы) главу державы(!), её высших законодателей – но при этом не могут выбрать себе непосредственного начальника? Притом, что непосредственный для них гораздо важнее, чем какой-то верховный… А что, если выбирать ЛЮБУЮ власть снизу доверху, а? То-то небось небо с овчинку покажется!
Именно так рассуждали большевики, восхищаясь советами рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов – формой, которую создало живое творчество масс в ходе революции 1905 года. Смысл такой прямой выборной демократии в том, что коллектив завода брал в свои руки завод, крестьяне – в свои руки землю и другие угодья своей деревни, солдаты брали в свои руки воинскую часть и т.п. НАПРЯМУЮ!
Именно власть Советов – не без оснований говорили большевики – является наиболее совершенной формой настоящей (а не фальшивой) демократии, т.е. народовластия. Если уж избирать – так избираем всех начальников, и в первую очередь – собственников средств производства (распорядителей ресурсов). Конечно, и тут у большевиков ничего путного не получилось (почему – см. сноску[2]) – однако нос всем болтунам от демократии они тогда хорошо утёрли.
Что стало очевидно из советского опыта (не коммунистического, а именно советского, отдельно взятого)? То, что завод, на котором рабочие избирают руководство – перестаёт работать и разваливается. То, что воинская часть, где солдаты выбирают командиров – разлагается и становится небоеспособной. То, что школа или ВУЗ, где учащиеся выбирают преподавателей и директоров – превращается в сумасшедший дом, в бордель, во что угодно – но только не учебное заведение.
То есть поставленный эксперимент подлинной демократии – доказал, что её быть не может.
Единственная форма, в которой она может существовать – это показушная имитация и симуляция процесса. Когда люди, якобы, сами себе выбирают верховного руководителя, но при этом не могут выбрать себе непосредственного начальника, который на десять рангов ниже избираемого президента…
КПСС вынуждена была формализовать советскую власть, потому что всякая попытка её прямого действия – приводила к смертоносному бардаку (а в «перестройку» этот смертоносный бардак угробил страну и наше будущее, как нации). При КПСС (пока она не выжила из ума) – выборы в Советы были такими же формальными, как и на Западе выборы президентов и парламентов. Домохозяйке в тапках пытались внушить абсурдную идею – будто она, не особо напрягаясь – выбирает, на кого работать спецслужбам, куда идти войной и как распределить экспортные миллиарды выручки…
Правда же в том, что власть неотделима от собственности, потому что и то, и другое, есть РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ. Властью называют (весьма условно) распоряжения высшего порядка, а собственностью – точно такие же распоряжения, но менее глобальные и важные. Где проходит грань между высшим и низшим распоряжением, где они переходят в распоряжение среднего уровня – никто не знает. Потому что чёткой грани нет. Для миллиардера распределение квартир-малосемеек – мелкий хозвопрос, то есть вопрос собственности. Для бедняка распределение малометражек между семьями – вопрос политический, сверхважный, следовательно – вопрос власти.
И потому серьёзному учёному не стоит гадать на кофейной гуще, пытаясь отделить власть от собственности. Нужно честно признать, что и то, и другое – возможность распоряжения людьми и распределения благ. А следовательно, выбирать власть – значит, выбирать собственников всех уровней. Выбирать не только президента, но и владельца завода, его директора, начальника цеха, мастера участка и т.п. Полицейским – выбирать своих майоров и полковников. Пожарным – голосовать, ехать ли на пожар или не ехать. «Скорой помощи» — выбирать главврачей, уравняв в избирательных правах докторов, медперсонал и санитарок, и, конечно, большинством голосов решать – ехать ли на вызов к больному…
Это же абсурд! Работа «скорой помощи» директивна, а не добровольна – есть вещи, которые надо делать обязательно, а не по выбору. Так? Но ведь и работа главы государства в ещё большей степени директивна!
Например, он обязан защищать «Русский Мир» — а если он этого не делает (за что предлагают голосовать Явлинский и Собчак) – то это «скорая помощь» на вызов к больному не выехала!
Если «скорая помощь» проголосует не ехать к больному, потому что адрес далеко и погода плохая – то умрёт один человек. А если «всенародно-избранный» (в результате маразматических игрищ КПСС в подлинное народовластие) ЕБН отрёкся от русских Украины, Средней Азии, Прибалтики, Закавказья – то умрут миллионы людей!
Брошенные без помощи, которую им ОБЯЗАНО оказывать их государство, как гражданам (напомню, до ЕБНа все имели единое российское гражданство, паспорт СССР)…
А Ельцин сказал: нафиг нужно ещё вас спасать, мне на бутылку водки и в маленьких, нарезанных американцами, границах хватит!
В этом и заключается преступная халатность и злостное невыполнение служебных, должностных обязанностей со стороны Горбачёва, Ельцина и прочей братии.
Это гораздо хуже, чем пожарные, голосующие, ехать им на пожар, или «чё-та лениво сегодня», врачи, голосующие, ехать ли к больному по адресу, или полицейские, голосующие – стоит ли бригаде выезжать на место преступления… Там-то произвол коснётся локальных объектов, а тут-то проделки «дерьмократов» коснулись целых городов, областей, судеб миллионов людей разом!
Понимая это, мы переходим к ещё одному непростительному пороку либерализма:
4. Попытки отделить политику от экономики
Послушайте сегодня либеральных кандидатов, их агитацию. Словно бы под копирку они взывают к КОЛЛЕКТИВНОМУ ЭГОИЗМУ и узколобой местечковости несознательных граждан! Все они говорят, что надо бросить на растерзание Сирию, Асада – и тогда станет больше денег на больницы и дороги «у вас в посёлке». Все они говорят, что надо бросить русские города на убой за уродливыми границами РФ – и тогда будет больше денег на учителей в вашей школе. И т.д., и т.п.
В чём кардинальная глупость такого идиотского подхода? А в том, что (при всей звериной живучести и глубине коллективного эгоизма в людях) – политика неотделима от экономики. Её же пытаются отделить.
Говорят: понимаете, Асад – это одно, а ваш кошелёк, тётя Дуся – совсем другое. Тётя Дуся заглядывает в кошелёк –и правда: не видит там ни Асада, ни сирийских фунтов, ни арабских динаров! Обманули тётю Дусю, воюют за Асада, за тёти-дусин счёт!
А как на самом деле? Пол-бюджета РФ – это доходы от нефти и газа. Через Сирию США хотят провести газопроводы из Персидского залива в Европу. Если это получилось бы – то газ из РФ никому в Европе стал бы не нужен. И в случае падения Асада тётя Дуся в Мухосранске, вместо ремонта дорог и поликлиник – получит гарантированное сокращение пенсии на 50 (как минимум) процентов! Получается, что именно Асад платил тёте Дусе в Мухосранске половину её пенсии! И, голосуя, чтобы Асаду не помогать – она проголосует против собственных доходов…
А вот ещё одна мегаложь от либералов: «Мы заняли Крым, Донбасс – и за это против нас Запад ввёл санкции». Вывод: отречёмся от соотечественников в Севастополе и Донецке – и будем лучше, богаче жить…
Но вот какая незадача: и Севастополь, и Донецк – русские города, насильственно, искусственно и беззаконно оторванные от России. Наказывать Россию за них – всё равно, что наказывать Россию за обладание Тверью, Новгородом, Владивостоком… А уж про Казань и Уфу говорить боюсь – Севастополь и Донецк гораздо более русские города, чем Казань и Уфа…
Если встать на путь покорности и сдачи – как открыто предлагают Явлинский, Собчак, Навальный и вся прочая либеральная публика – то вскоре нам введут санкции за «агрессию Москвы против независимой Псковской Республики». Или за «преступную аннексию суверенного Великого Княжества Тверского». Или за попрание суверенитета «Дальневосточной Республики» — несостоявшейся Желтороссии, которую враги России лепили параллельно Белоруссии, не брезгуя никаким цветом радуги…
Не надо думать, что у вражеского Запада слабая фантазия по поводу предлогов для санкций; за это не беспокойтесь! На Западе найдут, за что наказывать Москву! При этом либералы всякий раз будут снова и снова взывать к местечковому эгоизму – мол, ребята с Зажопинска, не вас же бьют! Вам-то что?! Вы за ремонт своей больницы (психиатрической) боритесь со «злочинной владой» — а в Псковскую республику нам лезть не надо! Зачем мы там танки держим?!
Совершенно очевидно, что такая агитация – это агитация за геноцид русского народа по частям. Очень важно для Запада, чтобы русские Казани молчали, когда убивают русских Донецка, а русские в Архангельске – молчали, когда будут убивать русских в Казани…
Вначале Америка придумывает для России какие-то идиотские границы, не соответствующие ничему – ни истории, ни праву, ни справедливости. А потом требует «уважать» эти границы! Завтра Америка проведёт границу поперёк вашего тела, и потребует, чтобы ваша левая рука не реагировала на отрубание правой! Мол, они по разные стороны «международно-признанных государственных границ»!
Естественно, никаких экономических успехов без успехов политических быть не может. Потому что вообще политика и экономика – это две стороны одной медали. Наше международное положение – и состояние наших дорог неразрывно взаимосвязаны, а принцип «горе побеждённым!» (в том числе, и в экономической сфере) – никто ещё не отменял.
5. Попытки отделить закон от носителя-гаранта
Ещё одна нелепица либерализма и демократической теории-лжи – в отделении закона от его носителя. Говоря о «диктатуре закона», демократы всех цветов (включая и тех, кто сейчас во власти) – рисуют совершенно бредовую картину: диктатуру бумажки, которой все ходят и кланяются, как язычники фаллическому столбу…
Хотя демократы и говорят про некоторые акты — «законы прямого действия», на самом деле законов прямого действия нет и быть не может.
Для того, чтобы действовал любой закон, нужно, чтобы живой и личностный защитник закона был сильнее и страшнее нарушителя закона.
Если это правило не соблюдается, то закон не действует. Дохляк может сколько угодно трясти любыми бумажками перед носом террористов или оккупантов – смех будет самым мягким для него исходом.
Закон может действовать тогда, когда есть личность над законом (живая и полнокровная), которая, в силу этого, выше закона, не подчиняется закону – и, наоборот, подчинила закон себе. Далее – она пулей и петлёй, штыком и нагайкой защищает закон, как огородник – свой огород. Если этого нет – то закон превращается в огородное пугало, его боятся только наивные и склонные к фетишизму люди. Да и те, видя как наглые прут через закон – всё меньше и меньше…
Много есть в самой наиновейшей истории примеров грубейшего попрания самых основных законов – за которые нарушители не только не понесли наказания, но и были увенчаны лавровым венком победителей. Что, например, вы скажете о Беловежском Сговоре после всенародного референдума о сохранении СССР? Потому что законы без стоящего за ними обеспечения террором – не работают.
Потому что если некому расстреливать – то и бояться некому.
Люди сто раз подряд голосуют за одно, получают другое, обижаются на полученное – и на этом дело кончается. А на обиженных воду возят…
+++
Главная претензия к либералам – это не претензия к их ценностям (которые они бессистемно натащили отовсюду, как сорока блестящие вещички). Главная к ним претензия – грубо искажённая картина мира, которую они внушают людям, исходящий от них дурман, сродни наркотическому, смешение в их речах и тезисах несовместимых и взаимо-исключающих элементов.
Вот, к примеру, они пишут о человеке «свободном и защищённом». Но ведь так не бывает! Всякий защищённый человек – несвободен. Даже охраняемая вип-персона вынуждена согласовывать со своей охраной каждый шаг своего маршрута! А как иначе её можно защитить?! Если президент будет выходить где попало, и забуриваться в толпу – его пристрелят, как куропатку, да и всё. Оттого и согласование маршрутов – даже если к любовнице поехал…
Тезис о свободе, защищённости, частной собственности, предпринимательстве и законности – не учитывает совершенно очевидную вещь: антагонизм интересов между людьми. Компромисс – это договорённость, одинаково неудобная для обеих сторон! Так сказать, паритет неудобств – вот что такое законность. Дай хоть немного свободы – и та сторона, которая чувствует себя сильнее, начнёт тянуть одеяло на себя, ликвидируя законность.
Все мы ходим в кафе, в пиццерии – давайте вообразим на привычном материале такую ситуацию: работник пиццерии или кафе социально-защищён и по-человечески счастлив. Он получает не гроши, а приличную зарплату, не перерабатывает, волен с графиком, выходит на больничные, как положено, и в целом пребывает в комфортных условиях… Теперь, внимание, вопрос: выгодно ли такое положение дел хозяину пиццерии?! Официант проспал на работу – а увольнять запрещено! Эдак всё кафе развалится и обанкротится!
Хозяину пиццерии выгоден прямо противоположный режим: чтобы платить как можно меньше, ни с какими личными проблемами персонала не считаться, выгонять их по первому же капризу, и т.п. Тогда у него и прибыль будет выше, и клиенты лучше обслужены. Вышколенный персонал – всегда запуганный персонал, вольный человек унижаться перед капризным клиентом не станет…
Здесь очевиден конфликт интересов: чем лучше положение работника, тем хуже и неудобнее положение владельца, и наоборот. Компромиссом между ними является жёсткая законность – когда им обоим извне жёстко прописали, что можно, а чего нельзя. Тогда они друг друга заживо не жрут – ибо разделены прутьями законодательной решётки.
Но нужно понимать, что из этого получится советское кафе 70-х, со всеми минусами «ненавязчивого сервиса», недовольством трёхсторонним: недовольны и управляющий, и работники, и клиенты.
Почему они недовольны? Потому что им не дали сожрать друг друга. Менеджеру мешают издеваться над работниками, а работникам – над менеджером. Официанты вынуждены прислуживать клиенту (а хотелось бы его обматерить при плохом настроении) – а клиент не имеет права требовать от официантов выше положенного ему, как клиенту. Всё прописано, в сторону не рыпнешься…
+++
Такая система, в которой и удобства, и неудобства жизни поделены поровну[3] — называется социализмом, или законностью. Если же вы хотите свободы (она же рынок и капитализм) – то вы хотите беззакония. Можно хотеть того или другого, но нельзя же хотеть и того и другого вместе! Это и есть ложная картина мира, которую навязывают либералы и демократы для обмана масс.
Чтобы завлечь массы в гибельную сторону (как в 1991 году) – им обещают розы без шипов и орлов без решек. Берут всё сладкое в жизни – и обещают через запятую. И умалчивают о главном законе жизни: сладкое диалектически неразделимо с горьким, любые достоинства системы есть продолжение её недостатков, и наоборот.
Не понимая этого, человек снова и снова оказывается глупым медведем из сказки про вершки и корешки.
[1] В шести районах Москвы «Яблоко» получило большинство депутатских мандатов. В Гагаринском районе у партии 12 депутатских мест из 12; на Якиманке — 9 из 10, Тверском — 10 из 12, в Тропарево-Никулино 8 из 10, в Хамовниках – 10 из 15, в Ломоносовском 7 из 10. По 6 депутатов избрано в районе Аэропорт, Дорогомилово и в Коньково.
[2]Идея совета трудового коллектива базируется на представлении о коллективе трудящихся как едином и монолитном лице. В жизни это, конечно, не так. Если всерьёз пойти путём советизации (прямой выборности любого начальства снизу доверху) – то коллектив вступает в антагонистический конфликт как с внешней средой, так и с личными интересами своих составных членов. Когда в «перестройку» пытались всерьёз реанимировать власть советов трудовых коллективов, то социологи описали возникшее явление как «коллективный эгоизм». Самоуправляемый коллектив, преследуя выгоды своего предприятия, превращался в экономический и административный заговор, пытался свои интересы поставить выше интересов общества. По принципу «своя рубашка ближе к телу», поэтому лучше разорить всех смежников, но максимизировать прибыль своего предприятия. Кроме коллективного эгоизма трудового коллектива, на самоуправляемом предприятии разрастался конфликт между личностью и представительством. Личный эгоизм человека требует побольше взять и поменьше отдать. Коллектив же хочет наоборот. Так семейное домохозяйство трудящегося оказывалось в конфликте с его же представительством в выборном органе. Скажем, «несуны» хотели и пытались вынести весь завод к себе домой, а совет трудового коллектива в этом им препятствовал, начинался хаос внутреннего противоборства всех со всеми. В итоге это и погубило СССР.
[3] Если нас две семьи – но есть только одна большая квартира, то она делится на двоих. И каждый получает комнату в коммуналке. И всем неудобно. Но при этом никто не сожран и не выброшен за борт. Конечно, каждой семье хочется, чтобы другую выбросили нафиг, а всю квартиру отдали ей одной. Но социализм стоит на страже интересов каждого, а не отдельных избранных любимчиков.