Пинюг – маленький посёлок на севере Кировской области. И по сей день создаётся впечатление, что это место вышло прямиком из сериалов «про русскую глубинку».
Кругом лес, аккуратные деревянные домики, речки и болота. Трудно поверить в то, что в годы Великой Отечественной Войны, тут происходили ужасные вещи, несмотря на то, что сюда не доходи даже отголоски боёв.
О тех тяжёлых временах говорит только полузабытое кладбище военнопленных и деревянное двухэтажное здание бывшего военного госпиталя, где сейчас находится дом быта.
О тех испытаниях, что перенесли жители посёлка и военный госпиталь, рассказали его сотрудники в 2001 году.
«Железнодорожная станция на краю болота, выросшая в посёлок, стала местом неволи для тысяч моих соотечественников. В годы войны, Пинюг стал преисподней, для военнопленных, которые прибывали сюда с 1943 года.
Первые дни в Пинюге впечатляли. Если вы побывали здесь, то понимаете, что человек это дитя природы. Чёрная, зубчатая стена леса окружала посёлок со всех сторон, и где бы ты не находился, ты всё равно увидишь тёмную полосу на горизонте.
Мы прибыли сюда осенью, и уже тогда погода была суровой. Зима приходит сюда намного раньше, чем в Киров, и погожие дни тут были крайне редко. Серое тяжёлое небо, на котором не бывает солнца и застывшие ухабы грязи на дорогах, покрытые пеленой раннего снега, вот каким перед нами предстал Пинюг.
Госпиталь эвакуировали из Беларуси вместе с персоналом ещё в начале 1942 года. Наших раненых из Ленинграда перенаправили в слободской, а нам пришёл приказ – приготовить госпиталь к приему военнопленных.
Как узнали, что будем лечить немцев, некоторые захотели сразу уйти, но, разумеется, все остались на своих постах. Уйти не позволял долг перед родиной, да и некуда было идти, кругом лес и болота.
К 1943 году, госпиталь был готов и сиял чистотой и уютом. Уже в марте пришёл первый состав с военнопленными. Они уже путали свой и русский язык и твердили что-то про лютый холод и Сталинград. Тогда они ещё не знали, какая зима ждала их здесь».
Антонине Ивановне Ильинской было 18 лет, когда она встретила тот состав.
«Ни кому не пожелаю такого увидеть. Март у нас очень холодный. Они все были обмотаны тряпками, прямо поверх одежды – головы, ноги, руки. Чтобы согреться в ход шли тряпки, одежда и даже бабьи юбки и бельё.
Одежда шевелилась от вшей, и была покрыта грязью. Таких же худых, грязных и измученных лиц я никогда не видела.
Те кто едва стоял на ногах, шли до госпиталя сами, остальных же вели под руки или несли на носилках до корпусов. Помогали жители посёлка, хотя находиться рядом с пленными было жутковато.
Люди рассказывали, что те, кто был посмелее давали им картошку и хлеб. Пленные что-то лопотали на немецком, целовали еду и плакали.
В дороге они были долго, так что в вагонах насчитали около двухсот трупов. Перенесли их в один вагон и увезли.
Проехали километра полтора, и выкопали там могилу для всех возле северного светофора.
Без сна и еды, мы провели в палатах больше четырёх суток. Проводили санитарную обработку везде, где только можно было. После этого, заходить в дом в той же одежде боялись, скидывали всё в сенях.
Коек на всех не хватало, у нас было всего 600 мест, поэтому приходилось класть прямо на пол, застеленный соломой или тряпками. Разнося завтрак на следующее утро, находили уже мёртвых».
«Мы питались, чем попало, но терпели и ждали конца войны». Только в 1944 году, сотрудники госпиталя стали получать горячие сытные обеды.
Самым главным испытанием для госпиталя и всего посёлка стала эпидемия сыпного тифа. Эта напасть пришла сюда ещё с первыми пленными, и тогда начался настоящий кошмар.
За сутки в госпитале умирало минимум десять человек, санобработку проводить не успевали, заражённых медсестёр вывозили в соседний посёлок и заменяли новыми.
Болезнь прошла и в посёлок. Из поезда с военнопленными выкидывалось много вещей, среди которых были и всякие мелочи которые привлекали местную детвору.
Чаще всего в заражённом тряпье искали военные фотографии, и несли их в школу, чтобы похвастаться. В итоге болезнь распространилась так, что пришлось закрыть её на карантин.
Только из первой партии, умерло 800 военнопленных, и эпидемия унесла жизни 4-х сотрудников госпиталя.
За весь период лечения военнопленных, в Пинюгский госпиталь прибыло 2546 человек, из них умерло 1002 человека.
Реабилитированные военнопленные были привлечены к работе, и встретили это на удивление хорошо особенно летом. Наступление лета, было для них целым праздником. В Пинюге до сих пор остались целые улицы построенные выходцами из госпиталя.