Все хотят быть программистами. А кто гайку закрутит?
Давным-давно, когда телевизоры были еще черно-белыми, колбаса доставалась только избранным, а пломбир был в десятки раз вкуснее, детей отдавали в кружки технического творчества. Там их учили паять, пилить, резать, чертить и прочим необходимым в хозяйстве навыкам. Такие кружки существуют и сегодня. Например, в Минске есть кружок судомоделирования (10—16 лет) и «Самоделкин» (9—10 лет) — у них даже названия из прошлого. Но поорудовать напильником практически никто не хочет.
Корабли остались без капитанов
Владимиру Гусакову 69 лет, 20 из которых он учит парней «сверлить отверстия» и «забивать гвозди». Одет в колючий свитер, поверх которого рыболовная жилетка, пальцы черные от работы, а голос громкий и четкий, чтобы была дисциплина. Для ручек и карандашей использует банку от горошка. Короче говоря, классический трудовик. В кружке работает по воле сердца, для героя это своего рода хобби.
— Это хобби, а не профессия. Сам я был и строителем, и радиоинженером, и токарем — по крайней мере это то, что записано в трудовой книжке. Весь интерес у меня идет с детства. Тогда я ходил на радиокружки. Все было точно так же, как и сейчас, только детей было больше. На это нынешнее поколение отвечает мне: «У вас просто интернета не было».
Получается, мы учились, так как у нас интернета не было, а они не учатся, так как у них он есть.
Кружки у меня пять дней в неделю, дети приходят с 18:00 до 20:00. Поначалу набор всегда полный — две группы по десять человек. Их же в основном мамы приводят, они хотят, чтобы дети ходили, а те — нет. Продержатся месяц-два, пока творческий порыв есть, и отсеиваются: то скажет, что двойку получил и не пустили на занятие или что заболел — прикрыться можно чем угодно. Остается два-три человека. Кружок бесплатный, но от них все равно нужны какие-то копейки, чтобы можно было купить материалы. Грубо говоря, у нас полный хозрасчет и самофинансирование.
На часах 18:00, уже должны прийти ребята, но никого нет. Владимир Иванович точно знает: придут. Ждем. А пока детей нет, герой показывает учебные материалы. И хотя страны, которая их придумала, не существует уже почти тридцать лет, основа здесь советская: схемы, бумажные трафареты, купленные и распечатанные за свои деньги, станки, тиски и инструменты. Из новинок — шкаф с напильниками. А то, к чему стремятся ученики, — модели кораблей на пульте управления — обрастают слоем пыли, стоя на полках без дела.
— Тут же нет такого, как в школе, что ты обязан ходить. Все на желании ребенка держится. Если хочешь чему-то научиться — приходишь. Но даже те, кто приходит, если их не контролировать, достают смартфон и начинают «работать». И что с этим сделаешь? Эти кружки, они «невкусные» для детей, тут надо пыхтеть, учить математику, геометрию, черчение, все непонятно и гадко. Это не развлечение, как Lego, где детали подходят друг к другу сразу, у нас эти детали сперва нужно самостоятельно сострогать.
На изготовление модели корабля ребенку нужно минимум два года
— Первый шаг — бумажные кораблики, которые нужно вырезать и склеить. На это уходит пять-шесть занятий (около месяца). Когда ребенок освоил бумагу, мы переходим к вот такой штуке, — Владимир Иванович достает деревянный корпус кораблика, без каких-либо деталей, краски, но зато с моторчиком. — А вы как думали? У ребят же нет никакого представления ни про напильник, ни про лобзик, ни про нож, хотя про нож, может, и знают: им хлеб режут. Все начинается потихоньку, с простого, ну или почти простого, ведь, когда речь заходит про «сделать аккуратно», многие не справляются.
Самостоятельно они начинают работать спустя год, когда научились держать в руках инструмент и немножко думать. Системности не терпят, начинается «Я буду делать это, это и это», а позориться на выставочном стенде, а потом еще и на воде никто не хочет. В прошлом году на соревнования мы не поехали из-за пандемии, в этом не успели сделать модель. Да и соревнования не нравятся детям, у нас же как: участвуют сплошь мастера и кандидаты в мастера спорта, а я привожу новичков. Это как против хоккеистов «Юности» выставить дворовую команду — классно, да? И, конечно, дети расстраиваются.
Владимир Иванович уходит вглубь мастерской и возвращается с чемоданом.
— Это еще почти со времен гражданской войны. Чемодан, чтобы можно было носить кораблики, так как, если вы попытаетесь провезти модель в троллейбусе, из нее сделают дрова. Такой кораблик за год успеет сделать только опытный человек, который уже работал два-три года, если с нуля — минимум два года.
Все советское, даже учитель
В этом диалоге невозможно было не затронуть темы «прошлое — настоящее» и не обсудить общего врага детских кружков — интернет.
— По-моему, интернет победить сегодня уже невозможно. Мне мамы детей говорят: «Я вынуждена купить ребенку телефон, чтобы с ним не париться». О каких корабликах может идти речь? Сейчас в школе повелось: у кого дороже мобильник, тот самый крутой. Раньше человек стремился к чему-то, приобретал какие-то навыки — сейчас же у Google все можно спросить. Было другое отношение ко всему. Тогда человек понимал, что будет работать на заводе, сантехником или электриком, а сейчас дети кем хотят стать: певцом, художником, программистом, — а гайку закрутить некому. Перевернули с ног на голову: те, кто что-то производит, — изгои, а те, кто ничего не делает, — крутые. Работать на заводе — значит быть нищим. Вот такие стереотипы у людей формируются.
Мои кружки знакомят детей с инструментом и учат думать. Мама одного из учеников приходила и говорила спасибо. Тот ей на даче дыру заделал: нашел палку, где-то достал клей, прибил, подровнял, зачистил все. Кто учится три-четыре года, уже будет понимать, что такое электричество, ведь, чтобы правильно подключить моторчик, нужна электрическая схема. Он сообразит, как поменять замок, картину повесить и так далее. Вспомните советские уроки труда, когда детей просили принести на урок дырявые носки и учили их штопать. А где у кого сейчас есть дырявые носки? А в школе если и есть труды, то там хоть один станок работает? Если и работает, то и не включается никогда.
Немного опоздав на занятие, к мастеру пришел Вадим. Парень учится в седьмом классе. Он делает уже вторую модель корабля — на этот раз из пластика.
— Сейчас у меня готовы четыре детали, — мальчик начинает работать напильником. — Я сам захотел сюда прийти. Часто ходил рядом с этим зданием и видел через окно кораблики. Первый урок был теоретический, мне рассказали основные принципы, как тут работать вообще, и потом я начал строить свой первый военный корабль. А теперь занимаюсь пожарным.
— Сразу к кораблю перешел?
— Ему бумажные неинтересно делать, сразу на сложные накинулся. А получится у тебя его сделать? Доведешь ты его до конца? — включается в разговор Владимир Иванович.
Вопрос остался без ответа.
— Поймите, я не такой уж и советский человек. Но извините за шпионский вопрос: кто повесит картину дома? кто поменяет прокладку в кране? — продолжает Владимир Иванович.
— Мастер или сантехник.
— А сантехника кто научит? Знаете, как говорится, если я не научу, то никто не научит. К нам же приходят выпускники институтов, будущие педагоги. Но они долго не задерживаются, бегут туда, где больше платят и нужно меньше работать.