Министерство финансов США опубликовало доклад, в котором рассказало о своих шагах в рамках воспрепятствования «зловредным действиям России». В числе прочего американцы поведали о «сотнях миллионов долларов» российских организаций, замороженных в рамках применения экономических санкций. Насколько опасна эта тенденция? Есть ли угроза суверенным средствам российских Центробанка и Минфина, депонированным в западных банках?
Заморозка любит тишину
В открытой части доклада (есть еще и секретная) не детализируется, чьи это «сотни миллионов» и на каких основаниях они заблокированы. Хотя санкции действительно предполагают возможное изъятие средств, «полученных преступным путем», информация о реальном применении этой меры в СМИ практически не утекала. Известно, что в 2014 году пострадали банк «Россия» и СМП Банк, у которых заморозили порядка 640 миллионов, а позже зависли американские счета компании «Ренова», где хранилось 1,5-2 млрд долларов.
Нет сомнений, что таких прецедентов было намного больше. Но российские компании, у которых американцы замораживают средства, стараются не афишировать эти проблемы (о проблемах той же «Реновы» узнали журналисты Reuters из третьих рук). Что это – опасение лишиться части рыночной капитализации или стокгольмский синдром?
Впрочем, оставим этот вопрос психологам от экономики. Нас гораздо больше волнует судьба суверенных средств Российской Федерации. Ведь тенденция вывода средств из американских долговых расписок (трежерис) имеет обратную сторону: высвободившиеся средства направляются на зарубежные депозиты. Так, продав очередную порцию трежерис, Центробанк России направил 5,4 млрд долларов на счета в Международном валютном фонде, Банке международных расчетов и иностранных Центробанках – сейчас мы держим там около 60 млрд долларов. Более выгодные депозиты в коммерческих банках пополнились на 26,6 млрд долларов (до 70 млрд). Все это – деньги, которые с невероятной легкостью можно заблокировать.
Но есть ли для того достаточные основания?
Суды вместо санкций
На данный момент ни Центробанк России (формально неправительственный финансовый регулятор), ни Министерство финансов РФ не входят в число организаций, на которые распространяются какие-либо санкции Соединенных Штатов и их союзников. Глава Минфина, а ныне еще и первый вице-премьер Антон Силуанов попал разве что в странный «предсанкционный список 210», который не имел никаких последствий, да и составлен был, судя по всему, каким-то не в меру ретивым студентом. Главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной не было даже в этом списке.
Таким образом, нет никаких формальных оснований для ареста средств, размещенных ЦБ в интересах Минфина на западных депозитах. Точнее, нет оснований для их ареста в рамках применения экономических санкций. Однако Россия с легкостью может потерять эти деньги по решению судебных приставов международных судов.
Основную опасность представляют четыре из них. Но наша страна отчасти подстраховала себя, в 2016 году окончательно отказавшись ратифицировать свою подпись 2000 года под Римским статутом Международного уголовного суда, – таким образом, не существует легальных оснований для ареста или взыскания каких-либо российских средств по приговорам этой организации.
Соответственно, главными потенциальными угрозами российским деньгам за рубежом остаются решения Международного суда ООН, Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и Постоянной палаты третейского суда, более известной как Международный арбитраж в Гааге.
Международный суд ООН
Россия была фигурантом двух дел в Международном суде ООН и возможным ответчиком еще по одному. Около трех лет (2008-2011) рассматривался иск Грузии, обвинявшей Россию в дискриминации грузинского населения в Абхазии и Южной Осетии, – в конце концов суд пришел к выводу об отсутствии у него юрисдикции для принятия решения. В 2017 году Украина подала иск, обвиняющий Россию в нарушении двух международных конвенций, однако все свелось к рекомендации обеспечить в Крыму преподавание на украинском языке и соблюдать права крымскотатарского населения. Наконец, еще один иск Украины — по поводу принадлежности Крыма — был с порога отклонен Россией, отказавшейся признавать юрисдикцию Международного суда по этому вопросу (необходимый элемент судебной процедуры).
Европейский суд по правам человека
Иное дело ЕСПЧ. Эта организация регулярно выносит постановления, обязывающие Россию выплатить какие-либо суммы гражданам, однако до реального принуждения к этому доходит редко. За двадцать лет участия России в процессах ЕСПЧ подобные меры были осуществлены всего по 60 делам, общая сумма компенсаций по которым составила 1,95 млрд евро. Речь идет о наиболее «дорогих» делах, обычно размер компенсаций значительно меньше: так, в 2016 году Россию обязали заплатить 7,4 млн евро, в 2017-м – 14,6 млн. Деньги на это выделяются в специальном бюджетном резерве, то есть арест зарубежного имущества России не грозит.
Международный арбитраж
Наконец, третьим элементом судебной угрозы являются решения Международного арбитража, расположенного, кстати, в одном здании с Международным судом ООН. Речь идет, конечно же, в первую очередь о предписании выплаты компенсаций акционерам нефтяной компании ЮКОС – около 50 млрд долларов. В 2014 году в рамках обеспечения этого решения начались аресты российских активов за рубежом, но два года спустя суд Гааги признал эти требования не соответствующими международному законодательству. Впрочем, это дело еще не закончено – акционеры подготовили новый иск и ожидают его рассмотрения в 2018 году.
Международный арбитраж выносит и другие постановления против России. Так, 18 украинских предприятий добились недавно принятия решения о выплате Россией компенсации за предприятия, утерянные ими в 2014 году при смене юрисдикции над полуостровом Крым.
Россия не признает подобные решения арбитража, однако риск блокировки зарубежных активов страны, безусловно, присутствует. Нет сомнений, что в обозримом будущем последуют и другие приговоры по искам украинских бизнесменов о собственности в Крыму, и нам необходимо выработать четкое, юридически выверенное отношение к этим требованиям – иначе деньги начнут просто утекать с депозитов Минфина на Западе.
* * *
Мы не безгрешны. Несомненно, Россия, как и любая другая сколько-нибудь значимая страна, периодически нарушает какие-то законы. Обоснованными выглядят многие решения ЕСПЧ, касающиеся, например, полицейского насилия – защита граждан от их собственных «защитников» у нас работает плохо. В то же время политизированность многих судебных решений международных инстанций несомненна: так, многолетнее неторопливое рассмотрение «дела ЮКОСа» в Международном арбитраже было мгновенно окончено именно летом 2014 года, когда потребовалось максимально надавить на Россию. И эта ангажированность будет сохраняться еще долго, а значит, существенные средства, которые страна держит в западных банках, находятся в реальной опасности.
Призывая так называемых олигархов к национализации капиталов, финансовые власти страны не торопятся возвращать в страну государственные деньги. Хотя положительный пример есть: основные средства Фонда национального благосостояния находятся на счетах отечественных Центробанка и Внешэкономбанка, а также в акциях российских инфраструктурных проектов. Но на вопрос, зачем же мы финансируем экономику недоброжелательно настроенных стран, которые к тому же могут «заморозить» наши деньги в обеспечение очередного судебного решения, есть только один ответ: так рекомендует МВФ.
Жаль, что капитаны отечественной экономики боятся жить своим умом.