Мы — издание обобщающе-теоретическое. Мы говорим не о криминальной хронике, а о структуре разума, и о деструкции этой структуры, приводящей к преступлениям бессмысленным и беспощадным, бесконечно далёким даже от корыстного разбоя, остро и открыто воняющим бесовщиной…

Позвольте, я расскажу вам свою версию глубинных причин процесса расчеловечивания, а вы поспорьте, если хотите. Но сперва — ознакомьтесь…

+++

Я убеждён на основании многолетних исследований, что рационально-рассудочная деятельность, выражаемая в форме членораздельно-аргументационной (т.е. связное мышление и язык-логос) исходной своей точкой имеют различение добра и зла. Это первая способность мыслящего существа, с утратой которой прекращается и возможность связного мышления, членораздельного его выражения.

Причинно-следственная связь такова:
Различение добра и зла =>
Признание смысла в рождении, жизни и смерти =>
Рационально-рассудочная деятельность, выражаемая в форме членораздельно-аргументационной.

Благообразные атеисты советской мечты просто переименовали Бога в Добро. Они ограничились тем, что дали Богу новое имя. Одного этого хватило, чтобы уничтожить все дела их рук (среди которых были и прекрасные). Однако к подлинному атеизму (смертопоклонничеству) советский «атеизм» не сводим. Переименование Бога – не есть отрицание Бога.

Отрицание идеи Абсолюта по сути, а не по форме – означает отрицание смысла жизни и различения добра от зла.

+++

Когда я был моложе и наивнее, то я реконструировал мысль атеиста-смертопоклонника примерно так:

— Жизнь случайно возникает и всегда заканчивается одним и тем же: ничем. Представления о каком-то добре и зле – выдумки людей, пытавшихся обобщить свои выгоду и невыгоду. Люди едят свиней и не едят собак — поэтому мораль разрешает резать свиней, но осуждает убийство собак. А в Корее, где люди едят собак – другая мораль. Суть же в том, что нет смысла ни в том, ни в этом, всё, что бы человек ни делал – одинаково бессмысленно. Жизнь – это плёнка плесени, случайно образовавшаяся на камне одной из планет. Как бессмысленны и жизнь, и смерть плесени – так бессмысленны и одинаковы по значению все дела человеческие…

С годами, изучая социопатологии, для исследования которых жизнь, увы, дала мне огромный материал – я понял, что мысль атеиста-смертопоклонника выглядит вовсе не так, как в этой реконструкции. Эта конструкция – полный боли вопль взыскующего смысла существа. Да, она кризисная, она пограничная, но она ещё не атеистическая.

— А почему?– спросите вы, читатель-друг…

-А потому – отвечает вам человек, поседевший над изучением дегенератов – что она выражена в рационально-рассудочной, и членораздельно-аргументированной форме. В ней имеются посылка и умозаключение. У реконструкции имеется сторона дискуссии, к которой обращается смертопоклонник.

Если ты к кому-то обращаешься – значит, ты веришь в его существование. Если ты обращаешься к разуму, смыслу, добру, пусть и доказывая, что их нет – ты всё-таки веришь в их существование. Ибо если их нет – тогда рассудочно-аргументирующая форма умирает вместе с ними. Если нет ни разума, ни смысла, ни добра – как может быть членораздельная речь и аппарат аргументации?

Ведь они – технические стороны отделения разумного от безумного, смысла от бессмыслицы, добра от зла! Понимаете? Машине, которая обрабатывает зерно – нужно зерно. Машине, которая обрабатывает ткань – нужна ткань.

Техническому аппарату аналитической обработки сигналов из мира (логике) – нужны те зерно и ткань, которые он создан обрабатывать, то есть представления о разуме, смысле и добре.

Разум, смысл и добро – как раз то, чего лишена всякая мёртвая вещь. В мире материализма (в котором процессы мысли – лишь забродившая бормотуха, болезнь материи) – весь космос изначально и фундаментально мёртв. И разум, и смысл, и добро – химеры воспалённого брожения в черепе, патология отражения.

Материализм признаёт лишь реакцию на раздражители (вместо разума), неотвратимую предопределённость физических законов (вместо смысла) и многолико-субъективную оценку событий (вместо добра).

В такой картине мира не остаётся места ни для логического аппарата, ни для членораздельной, аргументированной речи. Доказательства нужны там, где видишь смысл, а где нет смысла – кому, что и зачем доказывать?

+++

Поэтому сложное рационально-аргументирующее построение, которое я привёл в качестве модели мышления смертопоклонника – искажающе-неверно.

Это путь – но не итог. Итог отражён в булгаковской реконструкции:

-Абыр… Абыр… Абырвалг…

+++

В любой науке (как и в простом быту) логический аппарат мышления находится между основанием и выводом. При смене основания меняется и вывод. Если же нет никакого основания, то не может быть ни вывода, ни анализа: точно так же как без исходного сырья не бывает ни его обработки, ни полуфабриката, ни продукта.

Мыслительная деятельность в традиционном, привычном нам понимании – там невозможна. Она сохраняется иной раз как остаточно-затухающее призрачное эхо обломков старых мыслительных конвейеров (в искусстве – это постмодернизм[1]). Это самый невинный, инерционно-угасающий (как медленно затухающий свет) сценарий гибели разума.

Но чаще и страшнее иной сценарий – мыслительно-поведенческая аномия. То есть состояние, в котором нет даже представления, даже теоретического знания какой-либо мыслительной и поведенческой нормы!

Одно дело – сознательное или несознательное совершение греха; и совсем другое – убеждённость в отсутствии греха, как такового, убеждённость в абсолютной допустимости любых поступков.

Мышление, управляющее таким хаосом поступков (в быту и жутких и кровавых, и чудовищных) – выступает как реагент патологической активности.

Как это понимать? Осознаем сперва, что такое простой реагент активности. Ветер является реагентом полёта легковесного пёрышка. Пёрышко – неодушевлённый предмет. Оно может лежать неподвижно, лететь вверх или вниз, вправо или влево – при полном безразличии к любому своему состоянию. Пёрышко не осознаёт, летит оно или лежит, оно не содержит представлений ни в верхе, ни о низе, ни о правом, ни о левом направлении.

Активность пёрышка (как и любого другого мусора) – продиктована внешними векторами. Бытовая картинка: подул ветер, и с помойки полетела куда-то старая газета.

Полёт этой газеты лишён разума (плана), смысла и различения добра от зла. Газета летит по ветру, но никакой миссии у неё нет, никаких целей она перед собой не ставит, и никакого развития событий не представляет.

Это относится и к патологической активности смертопоклонников, окончательных атеистов (а не советских «липовых», у которых Сталин и партия были вместо икон и мощей). Жестокое убийство, которое совершили подонки – не замышлялось заранее, и не имело целеполагания. Его могло бы и не быть — если бы ветер в тот день дул в другую сторону. Поскольку в их сумрачном сознании не убивать так же бессмысленно, как и убивать, то любой, самый случайный внешний фактор может подтолкнуть убить или помиловать.

В какую сторону развернёт к вечеру поведение реагент патологической активности – утром не знает никто, включая и самого реагента, исключившего из себя логические цепочки предсказуемой последовательности.

+++

Мы не только живём среди таких людей, но мы и в значительной степени управляемы такими людьми – «без царя в голове».

Их отчаянная безмозглая храбрость, равнодушие к риску и нравственная всеядность в кровавую пору приватизации вынесли их наверх вместе с их бандами.

Ведь в приватизационном содоме побеждал тот же, кто и погибал в первую очередь: тот, кто шёл напролом, не считаясь с угрозами, словно дурачок по минному полю широкими шагами. Большинство взорвались – а кто-то из дурачков прошёл…

Там, где нормального человека удерживали и совесть, и страх – безумца ничто не сдерживало. Наплевав на всё, и чудом избежав пули киллера, часть безумцев добежала до вершин собственности, поделила страну…

Их образ мышления – ставит нас, представителей рациональной школы мышления, «аристотеликов» — в тупик. У пост-советской власти мышление пьяное и наркотическое, в нём рассудок и логика занимают минимальный отсек, а «чуйки», всякие гороскопические и предсказательские оракуляции, интуиция, страсти и эмоциональные выходки – максимальный.

Оттого мы в этой трясине политических выходок не можем нащупать ни смысла, ни направления. У всякой последовательности есть логика. Есть логика в деле убийства России, и логика в деле её спасения. И то, и другое дело требуют целенаправленной череды дел.

Сатанист, убивающий Россию – не будет воевать с фашистской Украиной, не будет спасать население Крыма от этнокультурного геноцида. Это ясно, как дважды два четыре. Украина – орудие убийства России в чистом виде, и всякий враг России – по логике самой вражды, друг Украины. Но в то же самое время – спаситель России не будет вытворять таких вещей, как пенсионная реформа.

Есть логика сознательного созидания. Есть и логика сознательного разрушения. Но в действиях пост-советских элит не прослеживается ни того, ни другого. Ощущение от их действий всё более жуткое: правая рука не знает, что делает левая.

В мировом масштабе точно такой же интуитивистский и накалённо-эмоциональный безмозглый путь олицетворяет трампизм. И дело не только в том, что безумен сам Трамп, выживший из ума (если когда-то у него был ум). Безумна та часть правящей масонерии, которая дёргает куклу Трампа за ниточки.

В течении одного часа трампизм озвучивает в корне противоречащие друг другу декларации войны и дружбы с той или иной страной. В итоге никто не может считать трампистский масонерный режим дружественным или враждебным: этот режим по три раза на дню меняет стратегию и подходы.

+++

Причина очевидна: и у воровских приватизаторов РФ, и у глобальной мафии американской правящей ложи – утрачена стабильная платформа мотиваций. Некая сверхидея (философы называют её «Абсолют», это философское имя Бога) – из которой вытекали бы и которой подчинялись бы все идеи и действия.

Ведь логика стратегии может появиться только там, где цель неизменна и сверхценна. И, преследуя эту цель, ты все свои действия сводишь к её достижению. Такой целью может быть и спасение России, и её уничтожение – но не пьяный дурман бессистемных действий, в которых поножовщина сменяется поцелуями, и наоборот.

Отсюда вывод: логика стратегии может быть только у истово и истинно верующих. Истинно верующих не в смысле догм, а в том смысле, что они не лицемерят, не притворяются, и то, что они называют ценностью – для них действительно ценность[2].

У людей, лишённых веры – не может быть и стратегии, логики поведения. Они как в телерекламе – «наш день начинается здесь, но где и когда он закончится – мы не знаем».

Их поведение ситуативно, импульсивно, эмоционально, противоречиво, сводится к хаотическим метаниям в погоне за мигом удовольствия. В крайних формах такое мышление и оказывается простым реагентом патологической активности.

Если мертвец лёг себе и лежит, никого не трогая, то смертопоклонник, у которого мозг остаточно работает – побуждаем к действиям то смешным в своей нелепости, то шокирующим в своей чудовищности. Потому что смертопоклонник (окончательный атеист) – гибрид живого и мёртвого. Он воплощает в себе живую, подвижную смерть, а в народных сказках отражён образами вампира[3], упыря[4], зомби[5].

Да, активность живого мертвеца – остаточная, угасающая, распадающаяся. Но это активность! В ней ещё может по инерции сохранятся немалая сила действия, и она далеко не так безобидна, как остаточный труп, «покладистый парень». Живые трупы могут вытворять такое, что у всех, сохраняющих связное мышление (по латыни – «religare», т.е. «связываю», «соединяю») – волосы дыбом встают.

+++

Пока мы связно говорим с вами, читатель, у нас есть ещё шанс удержаться на краю пропасти. Но шансы тают, часики тикают… Новые поколения (четвёртые атеистические) — выходят в мир уже с совершенно разорванным сознанием. Они уже не выстраивают жутких теорий, как моё поколение (третье в вареве атеизма). Они вообще не понимают, что такое теория.

Способность человечества мыслить — в огромной опасности. Ещё немного — и наши глаза вывалятся от прыгающих на нашей голове подонков…

---

[1] Т.е. Свальное соитие и ёрническое, принижающее переосмысление некогда канонических и набивших в прежней жизни оскомину образов. Когда из замучивших дегенерата в школе, куда его принуждали ходить, фамилий «Толстой» и «Достоевский» производится постмодернистское имя «Толстоевский» и т.п.

[2] Более 20 млн. членов КПСС приносили клятвы и присяги о верности коммунизму и Советскому Союзу, клялись отдать за них жизнь и т.п. Большинство из них оказались самыми банальными лицемерами, внутренне не верившими ни во что из того, что с таким пафосом утверждали с трибун.

[3] Преломление в народном сознании образа аристократа-вольнодумца, утратившего функции защитника-меченосца и превратившегося в своём феодальном замке в паразита-кровососа. Вампиры активны по ночам – это преломление ночных балов у феодалов, подмеченных крестьянами, ночью обычно спящими после тяжёлого труда. Крестьяне не понимали – как можно ночью активно веселиться и танцевать? Вампир – это получившийся из отца народа злой отчим, владыка крестьян и одновременно их пожиратель.

[4] Упырь – образ вылезающего из земли мертвеца-людоеда, символизирует собой злые и тёмные силы земли, хтонических демонов тьмы, дикости и зверства, противостоящих просвещению. Упырь или вурдалак существенно отличается от вампира (как змей-горыныч от кощея). Они символизируют иную сторону зла: идущего не сверху, от угнетательского класса, а снизу, от злобного животного варварства безбожных рядовых извергов-черни.

[5] Зомби – ещё одна версия живого трупа-людоеда, имеющая отдельные корни и от вампиризма феодальной аристократии, и от тёмной злой силы непросвещённой черни. Зомби – отражает символически образ потребителя, отупевшего и озверевшего до низших, хватательных и поглотительных инстинктов. Первые фильмы о зомби – явная и отчётливая сатира на складывающееся потребительское общество – одновременно изобильное материлаьными благами и безмозглое по части духа.

Александр Леонидов; 27 августа 2018