Кстати, интересно — но все свои «знаковые» песни Пугачева исполнила еще при жизни дорогого Леонида Ильича. Да, разумеется, и в «постбрежневское» время у нее были удачные — и даже популярные — продукты. Но они, ИМХО, были связаны, скорее, с образом «той самой» «примадонны», «самой главной советской певицы», что сложился еще в 1980-1982 годах. (Альбомы «Арлекино», «То ли ещё будет…», » Как тревожен этот путь», собственно, и породившие указанный образ.)
То есть, как это не удивительно прозвучит, но имена «Алла Пугачева» и «Леонид Ильич Брежнев» действительно связаны довольно сильно. Впрочем, связь это не только «времЕнная» — в смысле, связанная не только с периодом «совместного существования» популярной советской певицы и становящегося героем анекдотов Генерального Секретаря. Но и «системная»: дело в том, что именно то состояние общества, которым завершался «брежневский период» советской истории, мог стать той питательной средой, на которой выросла и данная «звезда», и прочие «звезды» похожего качества. (Думаю, не надо говорить — какого.)
Дело в том, что «поздний Брежнев» — не в смысле человека, а в смысле того социально-экономического состояния, в котором находилась страна где-то с середины 1970 годов — может быть охарактеризован «в культурном плане», как период «возрождения мещанства». Точнее сказать, того, что под данным понятием подразумевается сейчас: понятно, что речь идет не о культуре «мещанского сословия», как такового, а о том, что именно в этот момент было сформировано представление о «подчиненном характере культурных ценностей». Которые должны исключительно развлекать, способствовать «получению хорошего настроения» гражданами. Причем совершенно не важно: как это будет происходить.
С чем это связано? Думаю, особого секрета в данном случае нет: именно ко второй половине 1970 годов в СССР начал складываться «настоящий городской социум». То есть, обитатели городов стали воспринимать себя не просто, как «жителей в квартирах», а именно, как горожан. Со всеми вытекающими последствиями — например, с тем, что бывший прежде основой жизни трудовой коллектив утратил свое значение. (Хотя раньше, в период прохождения взрывной урбанизации, именно через него формировалась большая часть социальных связей.) Вместо этого резко выросла роль семьи и дружеских отношений. А точнее — отношений, которые можно именовать «приятельскими», поскольку особой «тесноты» они не предполагали, а предполагали приятное совместное проведение времени.
Кстати, это можно сказать не только про дружбу в «классическом смысле», но и про межполовые взаимоотношения — кои так же начали утрачивать «фатальность», и приобрели определенную «легкость». (Скажем, добрачные и внебрачные связи перестали восприниматься, как нечто невозможное, а развод стал рассматриваться, как нормальный механизм регуляции человеческих взаимоотношений.) Но об этом, разумеется, надо говорить уже отдельно. Тут же можно указать только на то, что в подобной ситуации так же резко выросли потребности в т.н. «внешнем возбуждении» человеческого восприятия. В том смысле, что если раньше — при высокой «тесноте связей» — основной потом информации поступал туда изнутри некоей «общины» (того же коллектива), то теперь он стал поступать извне.
Данный момент изначально, кстати, проявился через огромный рост потребности в чтении, создав «тот самый» книжный «дефицит», о котором уже много было сказано. (Тут только укажу на то, что тиражи тех же «толстых журналов» в 1970 годы выросли кратно — с 50-60 тысяч в 1950 годах до миллионов экземпляров в середине 1980. Но при этом их постоянно не хватало. То же самое можно сказать и про книги.) Но одновременно с этим он породил и спрос «на эстраду», причем в «том самом», развлекательном варианте. Это привело так же к кратному увеличению выпуска пластинок — до 400 миллионов штук в год в середине 1980 годов. (Потом этот поток стал падать в связи с ростом популярности магнитной записи.) Популярность музыкальных радио и телепередач так же стала зашкаливать: какой-нибудь «Голубой огонек» или «Песню года» смотрела и слушала вся — без исключения — страна.
Собственно, Алла Пугачева и была порождена этой самой «сверхпотребностью в музыкальном продукте». В том смысле, что она очень быстро смекнула, что для успеха нужно, во-первых, постоянно порождать постоянные информационные поводы — причем, не важно, в виде песен (включая перепев старых) или скандалов. Ну, а во-вторых, то, что человек, «сумевший в это» первым, сможет «снять все сливки», начиная с гонораров и заканчивая связями. И было бы грех этим не воспользоваться. Разумеется, так думала не только Пугачева — но те, кто «пошел за ней», получили уже меньше. (Хотя тот же «русский рок» сумел так же «отщипнуть» от данного пирога.)
То есть, первична тут была созданная «позднебрежневским временем» потребность — а сама Пугачева, как певица и как личность, вторична. Ну да: она, в общем-то, неплохо пела — но это был лишь артефакт «прошлой эпохи», не более того. Скажем, те же «рокеры» по большей мере петь вообще не умели — а часто и играть умели через одно место. (Ну, и «тексты» своих песен писали так же: сейчас почитаешь-послушаешь прежних кумиров — и постоянно выпадаешь в осадок: они же откровенную чушь несли — а мы видели в этом глубокий смысл.) Но свое хлебное место в жизни эти рокеры получили.
Так что — поразительным образом — дурацкая фраза про «мелкого деятеля» оказалась близка к истине. В том смысле, что результатом деятельности Брежнева реально стала ситуация, при которой «Пугачевы» самого разного калибра оказались на коне. То есть, в положении, когда они могли спокойно собирать и деньги, и славу-влияние — став реальными «властителями дум» еще до начала Перестройки. (Смешно говорить — но тогда мнение «народного артиста» по поводу того или иного события значило больше, нежели мнение тех, кто с этими событиями был связан непосредственно.)
Ну, а результат всего этого, думаю, известен всем. В том смысле, что, во-первых, советская эстрада очень быстро превратилась в то, что принято именовать «попсой». То есть, в конгломерат низкопробных исполнителей, которые при этом собирают огромные деньги. (Разумеется, сейчас это делают уже не «прямо», а через мощную систему продюсеров-менеджеров, которые и имеют основной процент.) Ну, а во-вторых, высокий уровень доверия т.н. «медиаперсонам» привел к тому, что они в течение нескольких десятилетий, фактически, занимались формированием общественного сознания. То есть, утверждали то, что правильно — а что нет. Ощущая себя всеведущими гуру.
К счастью, сейчас последнее состояние уходит. И прежнее — позднесоветское и постсоветское — отношение к «героям медиамира» меняется на что-то противоположное. Но это, понятное дело, уже совершенно иной вопрос, рассматривать который надо отдельно.
P.S. Ну и разумеется, стоит понять, что в 1960-70 годы существовал вполне реальный способ управления формированием «нового городского социума», позволявший направить его развитие совершенно иным путем. Путем, при котором все описанные — а так же не описанные — проблемы просто не появились бы. Но это так же уже тема отдельного поста.