Представляется, что истинную подоплеку происходящего можно понять с помощью нескольких общеизвестных, если не сказать — банальных, фактов.
Факт первый. Мировое православие представляет собой сообщество независимых и равноправных поместных церквей. В отличие от имеющей жесткую иерархию католической церкви, во главе которой стоит папа римский, в православии нет ничего подобного. Автокефальные церкви полностью самостоятельны в делах своего канонического и административного управления.
Факт второй. При отсутствии иерархии у православных церквей есть определенное старшинство, которое не дает никаких формальных преимуществ, но отражает традицию и историю мирового православия. Под первым номером идет Константинопольский патриархат, что является данью той великой — и уже очень далекой от нас — эпохе расцвета, когда именно Константинополь был сердцем православия, а Константинопольский патриархат — крупнейшей, самой влиятельной и во всех остальных отношениях «самой-самой» православной церковью в мире.
Факт третий. В силу той же традиции КП выполняет ряд координационных функций между православными церквами, и именно тут концентрируется один из главных подспудных конфликтов. Во многих действиях Фанара критики усматривают попытки превратить его координационную деятельность в управленческую. КП обвиняют в стремлении трансформировать мировое православие по подобию католической церкви с «восточным папой», роль которого, разумеется, предназначена константинопольскому патриарху. Это встречает заметное сопротивление среди православных церквей, однако главным и абсолютно бескомпромиссным противником такого развития событий выступает Московский патриархат.
Факт четвертый. В настоящее время Русская православная церковь занимает место, некогда принадлежавшее Константинополю как «самой-самой» православной церкви в мире. На днях секретарь по межправославным отношениям отдела внешних церковных связей протоиерей Игорь Якимчук без ложной скромности заявил: «Русская церковь — это никак не меньше половины всего православного христианства». Речь идет приблизительно о ста миллионах верующих и всех остальных ресурсах, которые стоят за организацией такого масштаба. К тому же РПЦ, как и прочие традиционные религии России, пользуется поддержкой государства, что в нынешние времена возвращения страны в державный статус дополнительно усиливает возможности и влияние русского православия.
В общем, если перевести на обыденный язык вывод, который можно сделать из вышеперечисленных фактов, то он будет звучать следующим образом: Русская православная церковь стоит костью в горле Константинопольского патриархата, причем чем дальше, тем сильнее.
Кстати, нет ничего удивительного в том, что еще около века назад противодействие Фанара Москве приобрело серьезный размах. Именно тогда благодаря прогрессу мир начал активно «глобализироваться» и Русская православная церковь из чисто российского феномена стала превращаться в заметную международную силу.
Советская власть на семьдесят лет остановила этот процесс, но теперь все вернулось с утроенной силой. Русское православие можно встретить в любой точке земного шара — в Палестине, на Афоне, в Антарктиде…
Для Константинопольского патриархата, мечтающего вернуть (а то и превзойти) давно утраченное величие, перестроив всю систему мирового православия и встав во главе него, РПЦ превратилась в непреодолимое препятствие. В этой ситуации действия Фанара в отношении Украины — просто борьба с РПЦ как с силой, которая воспринимается им как огромная угроза и очень опасный конкурент.
Недавние решения КП можно расценить как попытку подорвать позиции РПЦ на Украине и, соответственно, ослабить русское православие в целом. Однако вряд ли успехи на этом пути будут столь уж значительны. Максимум, чего можно ожидать, это усиления религиозного раскола и канонического хаоса на данной территории, зато УПЦ МП, скорее всего, получит дополнительный стимул для сплочения своих рядов.
Представляется, что Фанар своими скандально провокационными действиями хочет добиться иного результата — того самого раскола православия, о возможности которого предупреждает Москва.
В ситуации, когда нет никаких шансов победить противника, а время играет в его пользу, выходом может стать лишь полная смена правил игры и вывод опасного конкурента «за скобки». Ведь в случае успеха такого сценария это будет означать разрыв РПЦ не только с Константинополем, но и с остальными православными церквами, которые не выразят аналогичную с Москвой позицию и не пойдут тем же путем. А это резко увеличит шансы Фанара на перестройку той, другой половины мирового православия по желаемой им схеме с константинопольским патриархом во главе.
В свете этого заметно иначе выглядит пятничное решение Синода, который при всей жесткости в отношении КП не сделал последнего шага по разрыву церковного единства, зато инициировал всеправославное обсуждение украинского раскола.
Русской православной церкви нет причин самой бояться «великого раскола» православия. Ее масштаб, сила и независимость гарантируют ей уверенное движение в будущее, как бы события ни повернулись.
Но есть еще почти полтора десятка православных автокефальных церквей по всему миру, которым грозит остаться один на один с Фанаром, желающим подчинить их себе, разрушив тысячелетнюю традицию православия, и имеющим для этого определенные ресурсы (в частности, заокеанскую поддержку).
Судя по всему, Московский патриархат намерен не допустить исполнения замыслов Константинополя.
