Мне прислали ссылку на очередную статью про грязных русских дикарей, которые красились свёклой и обмазывались куриным помётом, покуда добрый дедушка Ленин не научил их пользоваться мылом и духами.
Как обычно, дела обстоят с точностью до наоборот: до 1917 мы обладали передовой косметической индустрией, которая при социализме пришла в упадок. Кстати, тройной одеколон — излюбленный напиток героев советских анекдотов — называется тройным, так как в нём три аромата: апельсин, лимон и бергамот. До революции были популярны ещё двойной одеколон, подешевле, и четверной одеколон, квадрупль, который считался высшим сортом.
Косметику в дореволюционной России выпускали как минимум с Екатерининских времён (парфюмерный магазин «Иван Герке и Ко»), но на массовое производство отечественные парфюмеры вышли только в середине 19-го века (ссылка).
Особенно бурную деятельность развил Альфонс Ралле, открывший свою фабрику в 1843 году, при Николае I. Чуть позже у месье Ралле появились мощные конкуренты, однако его компания отлично себя чувствовала вплоть до революции: три розничных магазина работали по месту производства, в Москве, также 1500 наименований товаров продавались в России, в Китае, в Персии и на Балканах. Продукция фабрики Ралле часто брала призы на международных конкурсах — например, гран-при Парижской выставки в 1900 году.
В 1907 старшим парфюмером фабрики становится Эрнест Эдуардович Бо, сын московского купца. В 1912 он выпустил к юбилею Бородинской битвы знаменитый «Букет Наполеона», а в 1913 — «Букет Екатерины», посвящённый трёхсотлетию дома Романовых.
В 1919 Эрнест Бо вынужден был эмигрировать во Францию. Сначала парфюмер устроился на небольшую фабрику, которая не давала достаточно простора его таланту, но уже в 1920 начал работать на модельера Коко Шанель.
В 1921 году Коко Шанель попросила месье Бо создать аромат, который «пахнет женщиной», после чего Эрнест Бо представил ей серию из сотни ароматов. Модельер выбрала пятый номер серии и разослала его в качестве рождественского подарка сотне знаменитостей. Это был тот самый всемирно известный «Шанель номер 5». Как предполагают эксперты, русский парфюмер разработал его на основе своего же «Букета Екатерины» 1913 года.
Тем временем в Советской России большевики национализировали фабрику Ралле, переименовав её в «Мыльную и парфюмерную фабрику № 7». Из 1500 наименований коммунисты оставили только мыло, сочтя всё остальное буржуазным излишеством. Парфюмерное предприятие «Брокар», серьёзного конкурента фабрики Ралле, большевики также национализировали и переименовали в «Мыльную и парфюмерную фабрику № 5». Позже духи и прочую косметику всё же вернули в ассортимент. Кондовые революционные названия сменили на более подходящие для парфюмерных предприятий: Фабрику Ралле переименовали в «Свободу», а фабрику Брокара — в «Новую зарю».
Пусть историки меня поправят, если я ошибаюсь, но, насколько мне известно, главные парфюмерные предприятия СССР — это переименованные «царские». К примеру, «Невская косметика», в советское время «Невский завод косметических изделий», выросла из «Санкт-Петербургского общества производства стеариновых свечей», основанного при Николае I. До 1917 завод был известен, в частности, популярнейшим мылом «Нестор», которое копировали другие производители. «Нестор» — сокращение от «Невский стеариновый».
Казанский Нэфис в советские годы назывался «Государственный мыловаренный, свечной и химический завод № 1 имени Мулла-Нур Вахитова». Это бывший завод московских братьев Крестовников, основанный в 1855 году, продукция которого в разные годы брала медали во Франции, в Британии и в США.
В СССР вообще предпочитали эксплуатировать царское «наследство» в режиме дойной коровы, расширяя его разве что в сторону производства мыла, которое было необходимо для гигиенических целей.
Индустрия красоты прозябала в СССР на вторых ролях по причинам, которые Владимир Маяковский наглядно обозначил в стихотворении «Вы любите розы…». Никто в верхах не лоббировал строительство новых парфюмерных заводов, так как «кремлёвские жёны» закупались всем лучшим прямо в парижских магазинах. Более того, если бы косметическая отрасль в СССР была столь же развита, как при Николае II, статус кремлёвских жён просел бы: доступ к импорту не давал бы им такого преимущества перед простолюдинками.
Поэтому, когда в СССР обсуждали строительство новых заводов, влиятельные лоббисты требовали дать стране больше металла и паровозов, тогда как новые ароматы и тушь для ресниц шли по остаточному принципу — на дореволюционных заводах что-то там для народа смешивают, и достаточно.
Сейчас у нас снова капитализм, покупатель — король. Покупатель требует кремы, пудры и помады, поэтому при Путине открываются новые косметические предприятия — Сплат, Фаберлик, Натура Сиберика, многие другие. Современная кремлёвская жена, может быть, по-прежнему закупается в парижской Галерее ЛаФайет, но бизнесмену, открывающему парфюмерное производство, её лоббистские усилия больше не нужны. Ему нужен стабильный спрос на отечественную косметику, который обеспечивают кассир Оля, медсестра Маша и кондуктор Катя.
Вернёмся к фабрикам Ралле и Брокара. После революции оба завода отдали в итоге под контроль Полины Жемчужины, дочери еврейского портного с хорошими связями. Товарищ Жемчужина была женой Молотова и близкой подругой жены Сталина, а один из её братьев, перебравшись в США, оказывал Советам услуги торгового характера.
Под руководством Полины Жемчужиной на бывшей фабрике Брокара начали выпускать легендарный цветочный шипр «Красная Москва» — реплику «Любимого букета императрицы», разработанного Августом Мишелем для императрицы Марии Фёдоровны в юбилейном 1913 году. Август Мишель, один из лучших парфюмеров фабрики Брокара, также пытался уехать из ленинской разрухи во Францию, но его не выпустили из страны, так что ему пришлось остаться в СССР, чтобы внести значительный вклад в разработку советских духов.
Значительно позже, в 1949, Сталин отправил Полину Жемчужину в ссылку за преступную связь с еврейскими националистами, за компанию были репрессированы её сестра, брат и племянник. В 1953, на следующий день после похорон Сталина, товарищ Жемчужина с племянником были освобождены, но её брат с сестрой успели уже к этому времени сгинуть в лагерях.
В качестве завершения статьи сделаю две кратких ремарки.
1. Воспетый Высоцким «ТэЖэ», гордое клеймо которого стояло на большей части советской косметики, это трест Жиркость. В этот трест объединили большую часть парфюмерных и косметических заводов, которые большевики отобрали у хозяев после 1917.
2. Выше я перечислил Ралле, Брокара, Невский стеариновый и ещё несколько названий. Это только часть дореволюционной косметической промышленности, и у других предприятий отрасли, таких как фабрика Кёллера, например, история не менее интересная.
Олег Макаренко