Как самую богатую нефтью страну разорили инвесторы

February 15, 2019 Scott

Интервью Андрея Раевского (он же: Сокол – Saker) с профессором экономики США Майклом Хадсоном об экономике Венесуэлы

А.Р.: Не могли бы вы в обобщенном виде описать состояние экономики Венесуэлы на тот момент, когда Чавес пришел к власти?

М.Х.: Венесуэла была «нефтяной монокультурой». Доходы от экспорта тратились на импорт продуктов питания и других предметов первой необходимости. Торговля велась, в основном, с Соединенными Штатами, и внешний долг страны лишь увеличивался.

Нефтяные компании США боялись, что Венесуэла когда-нибудь станет использовать свои доходы от продажи нефти во благо всему населению, вместо того, чтобы позволять нефтяной индустрии США и местной компрадорской аристократии откачивать богатство из страны. Нефтяная отрасль, поддерживаемая инструментами американской дипломатии, удерживала Венесуэлу в заложниках двумя способами.

Во-первых,  нефтеперерабатывающие заводы строились не в Венесуэле, а в Тринидаде и южных штатах США на побережье Мексиканского залива. Это позволило нефтяным компаниям США — т.е. правительству США — оставить Венесуэлу без средств к самостоятельным действиям и проведению независимой политики в отношении своей нефти, поскольку для этого её нужно было перерабатывать. Что проку в таком случае от обладания нефтяными запасами?

Во-вторых, руководителей центробанка Венесуэлы убедили в необходимости предоставить нефтяные запасы страны и все активы государственного нефтяного сектора (включая Citgo) в качестве обеспечения внешнего долга Венесуэлы. Это означало, что в случае дефолта Венесуэлы (или вынужденного дефолта в результате действий банков США, отказавшихся своевременно производить выплаты по внешнему долгу), держатели облигаций и крупные нефтяные компании США имели бы законную возможность завладеть нефтяными активами Венесуэлы.

Эта политика в интересах США сделала Венесуэлу типичной поляризованной латиноамериканской олигархией. Несмотря на то, что страна была номинально богата нефтью, её богатство было сосредоточено в руках проамериканской олигархии, которая позволила Всемирному банку и МВФ управлять развитием страны. Коренное население, особенно его расовое меньшинство в сельской местности, а также городской низший класс, были лишены своей доли в нефтяном богатстве страны. Избрание Уго Чавеса стало естественным результатом.

А.Р.: Какими были реформы и изменения Уго Чавеса? Что он сделал правильно, а что — не так?

М.Х.: Чавес стремился восстановить в Венесуэле смешанную экономику, используя доходы государства — главным образом от нефти, конечно, — для развития инфраструктуры, на цели здравоохранения, образования, повышения занятости и жизненного уровня своих избирателей.

Что ему не удалось, так это очистить нефтяной сектор от хищений и поголовного взяточничества. И еще он не смог остановить бегство капитала олигархии, захвата олигархатом богатств, вывоза его за границу и бегства самих олигархов.

Это не было «неправильно». Просто требуется много времени для того, чтобы остановить разрушение экономики — в то время как США используют санкции и «грязные трюки», чтобы противодействовать этому.

А.Р.: Каковы, по вашему мнению, причины нынешнего экономического кризиса в Венесуэле? Это, в основном, связано с ошибками Чавеса и Мадуро или основной причиной является вредительство, подрывная деятельность и санкции США?

М.Х.: Чавес и Мадуро никак не могли проводить политику в интересах Венесуэлы и её экономической независимости без того, чтобы Соединенные Штаты не провоцировали протесты, не вели подрывную деятельность и не применяли санкции. Американская внешняя политика остается столь же сосредоточенной на нефти, какой она была, когда США вторглись в Ирак при режиме Дика Чейни. Политика США заключается в том, чтобы рассматривать Венесуэлу как продолжение экономики США и, используя положительное сальдо торгового баланса в нефтяной сфере, тратить полученные средства внутри США или переводить сбережения в американские банки.

Вводя санкции, которые не позволяют Венесуэле получать доступ к своим банковским вкладам в США и к активам принадлежащей государству корпорации Citco, Соединенные Штаты лишают Венесуэлу возможности погасить её внешний долг. Это толкает страну к дефолту, который американские дипломаты надеются использовать в качестве предлога, к тому, чтобы лишить Венесуэлу права распоряжаться своими нефтяными ресурсами и конфисковать ее иностранные активы. Аналогично поступал с иностранными активами Аргентины хедж-фонд Пола Сингера*.

США действуют против Венесуэлы точно так же, как они действовали против Чили. При Киссинджере политика Вашингтона заключалась в том, чтобы заставить чилийскую «экономику кричать от боли». США используют Венесуэлу, чтобы произвести «демонстрационный эффект». Они предупреждают другие страны: никоим образом не действуйте в своих собственных интересах, если это будет препятствовать откачиванию доходов этих стран инвесторами из США.

А.Р.: Что, по вашему мнению, должен делать Мадуро дальше, чтобы спасти венесуэльскую экономику (при условии, что он останется у власти, а США не свергнут его)?

М.Х.: Я не могу придумать ничего, что мог бы сделать президент Мадуро и чего он уже не делает. Самое лучшее, что он может сделать, так это обратиться за иностранной поддержкой и продемонстрировать всему миру необходимость альтернативной международной финансово-экономической системы.

Он уже начал это делать, пытаясь вывезти золото Венесуэлы из Банка Англии и ФРС США. Это превращается в «асимметричную войну», угрожающую разрушить долларовый стандарт в международных финансовых отношениях. Отказ Англии и США предоставить законно избранному правительству контроль над своими иностранными активами демонстрирует всему миру, что только дипломаты и суды США могут и будут контролировать другие государства в качестве придатка американского национализма.

Ценой экономической атаки США на Венесуэлу, таким образом, является разрушение мировой валютной системы. Оборонительный ход Мадуро показывает другим странам, что защищать себя необходимо, чтобы не превратиться в «еще одну Венесуэлу». А, значит, прочь от доллара, фунта стерлингов и евро.

Единственный уровень, где Мадуро может сражаться успешно, — институциональный. Ему необходимо повысить ставки в игре и мыслить нестандартно. Его план — и, конечно, этот план рассчитан на весьма длительный срок — состоит в том, чтобы стать катализатором формирования нового международного экономического порядка, который не будет зависеть от стандарта доллара США. В краткосрочной перспективе это сработает только в том случае, если США сочтут, что они смогут выйти из этой борьбы с репутацией честного финансового брокера, честной банковской системы и сторонника демократически избранных режимов. Но администрация Трампа рушит все иллюзии эффективнее, чем это мог бы сделать это любой противник империализма или экономический конкурент!

В долгосрочной перспективе Мадуро должен также развивать венесуэльское сельское хозяйство, в основном, по тем же направлениям, по которым защищали и развивали свое сельское хозяйство США в соответствии с законодательством «Нового курса» 1930-х годов. В их число входят распространение услуг на сельскую местность, сельскохозяйственный кредит, консультации по семеноводству, госкомпании по закупкам и сбыту продукции, поставка машин и оборудования, и такая же ценовая поддержка, которую США давно используют для субсидирования своих инвестиций в сельское хозяйство для повышения производительности.

А.Р.: А как насчет плана ввести криптовалюту, обеспеченную нефтью? Будет ли это эффективной альтернативой умирающему венесуэльскому боливару?

М.Х.: Только правительство государства имеет право эмитировать валюту. «Крипто» валюта, привязанная к цене нефти, станет инструментом хеджирования в руках продавцов-покупателей, заключающих форвардные сделки, она будет подвержена манипуляциям и колебаниям цен. Национальная валюта должна основываться на способности государства вводить и собирать налоги. Основным источником налоговых поступлений в Венесуэле являются доходы от продажи нефти, а их блокируют Соединенные Штаты. Таким образом, позиция Венесуэлы подобна позиции Германии, выходившей из гиперинфляции в начале 1920-х годов. Единственное решение — поддержание платежного баланса. Похоже, что такая поддержка может поступать только из-за пределов долларовой сферы.

Решение любой гиперинфляции должно быть согласовано дипломатическим путем и поддержано другими правительствами. В своей книге «Торговля, развитие и внешний долг» (Trade, Develpoment and Foreign Debt) я описал то, как гиперинфляция Германии была решена с помощью рентной марки.

Рентный налог в экономике Венесуэлы придется на нефть, на объекты элитной недвижимости, а также на монопольные цены и на высокие доходы (в основном финансовые и монопольные доходы). Формулирование такой налоговой и денежно-кредитной политики требует определенной логики. В последние полвека я пытался объяснить, как добиться денежной и, следовательно, политической независимости. Наиболее эффективно такую политику применяет Китай. Он в состоянии сделать это, потому что это крупная и самодостаточная экономика, которая обладает таким экспортным профицитом, чтобы оплачивать импорт продовольствия. Венесуэла в ином положении. Вот почему в настоящее время она рассчитывает на поддержку Китая.

А.Р.: Какую помощь оказывают Китай, Россия и Иран и что они могут сделать, чтобы помочь? Считаете ли вы, что эти три страны вместе могут помощь в противодействии вредительству, подрывной деятельности и санкциям со стороны США?

М.Х.: Ни одна из этих стран не располагает мощностями по переработке венесуэльской нефти. Это не позволяет им принимать венесуэльскую нефть в качестве оплаты. А сработать мог бы только долгосрочный (оплаченный авансом) контракт на поставку нефти. Но даже в этом случае — что сделали бы Китай и Россия, если бы США просто захватили их собственность в Венесуэле или не дали бы российской нефтяной компании вступить в права владения компанией Citco? Единственным ответом мог бы стать арест американских инвестиций в их собственных странах в качестве компенсации.

По крайней мере, Китай и Россия могут предоставить альтернативный SWIFT’у механизм банковского клиринга, чтобы Венесуэла смогла обойти финансовую систему США и не допустить, чтобы ее активы были захвачены властями США или держателями облигаций. И, конечно же, они могут обеспечить сохранность той части золота Венесуэлы, которое она сможет вернуть из Нью-Йорка и Лондона.

Поэтому, глядя в будущее, Китай, Россия, Иран и другие страны должны создать новый международный суд для рассмотрения назревающего дипломатического кризиса, а также его финансовых и военных последствий. Такой суд — и связанный с ним международный банк в качестве альтернативы контролируемым Соединенными Штатами МВФ и Всемирному банку — нуждаются в четкой идеологии, формулирующей определенный набор принципов государственности и международных прав, способных исполнять свои решения.

Это поставило бы финансовых стратегов США перед выбором: если они продолжат рассматривать МВФ, Всемирный банк, ВТО и НАТО в качестве инструментов становящейся все более агрессивной внешней политики США, то они подвергнут себя риску изоляции. Европе придется выбирать — оставаться экономическим и военным сателлитом США или объединить свою судьбу с Евразией.

Однако, Дэниэл Ергин** в «Wall Street Journal» (7 февраля) пишет, что Китай в попытках хеджировать свои ставки, приступил к закулисным переговорам с группой Гуайдо — очевидно, чтобы обеспечить себе такую же сделку, что и с правительством Мадуро. Но, с учетом враждебности США по отношению к Китаю и полной зависимости Гуайдо от тайной поддержки со стороны США, такая сделка представляется маловероятной.

А.Р.: Венесуэла держала много золота в Великобритании и деньги — в США. Как Чавес и Мадуро могли доверять этим странам? Или у них не было иного выбора? Существуют ли жизнеспособные альтернативы Нью-Йорку и Лондону или для мировых банков они все еще являются «единственной забавой в городе»?

М.Х.: Ни к Банку Англии, ни к ФРС никогда не было реального доверия, но казалось невероятным, что они откажут официальному вкладчику в его праве отозвать свое золото. Нежелание (или неспособность) Банка Англии подтвердить свои обязанности означает, что сейчас произошло немыслимое ранее. Встает вопрос: Не продали ли эти центральные банки это золото по форвардным сделкам в пост-лондонском «Золотом пуле» *** и на его рынках-преемниках в попытке удержать цену и сохранить видимость платежеспособного стандарта доллара США?

………………

Отказ Англии и США платить Венесуэле означает — другие страны также осознают, что официальные золотовалютные резервы иностранных государств могут стать заложниками внешней политики США и даже судебных решений США о присуждении этого золота иностранным кредиторам или тому, кто может подать иск в суд. Законодательство США направлено против этих стран.

Этот «захват заложников» в настоящее время заставляет страны срочно разрабатывать какую-то жизнеспособную альтернативу. Мир дедолларизируется, а золотой стандарт остается единственным способом ограничения дефицита платежного баланса, навязанного Соединенным Штатам их же вооруженными силами. Военная империя стоит очень дорого — и золото является «мирным» ограничением дефицита платежей, вызванного военными действиями.

США переоценили свои возможности и приступили к разрушению основ глобального финансового порядка, ориентированного на доллар США. Этот порядок позволил Соединенным Штатам стать «исключительной страной», способной управлять дефицитом платежного баланса и внешним долгом, который они не намерены (или не способны) оплатить. При этом они утверждают, что эти доллары извергаются под их военные расходы за пределами страны, что они рассматривают как «предложение» рынкам других стран. А это «предложение» якобы обеспечено резервами центрального банка (хранящимися в форме займов Казначейству США — казначейскими облигациями и векселями), которые предназначены для финансирования бюджетного дефицита США и их военных расходов, а также дефицита платежного баланса США, возникшего, в основном, из-за огромного военного бюджета.

Учитывая тот факт, что ЕС действует как ответвление НАТО и банковской системы США, то эта будущая альтернатива должна быть связана с Шанхайской организацией сотрудничества, а золото должно храниться в России и/или Китае.

А.Р.: Что могут сделать другие латиноамериканские страны — такие как Боливия, Никарагуа, Куба и, возможно, Уругвай и Мексика, чтобы помочь Венесуэле?

М.Х.: Лучшее, что они могут сделать, — это присоединиться к созданию механизма, способствующего дедолларизации, а также к международному институту по обеспечению списания тех долгов, которые страны не в состоянии выплатить без введения мер жесткой экономии и, тем самым, разрушения своих экономик.

Необходима альтернатива и Всемирному банку — такая, которая выдавала бы кредиты в национальной валюте, прежде всего, для субсидирования инвестиций в производство продуктов питания внутри страны. Это защитило бы экономику от иностранных продовольственных санкций — эквивалента военной осады, имеющей целью добиться капитуляции под угрозой массового голода. Такой «Всемирный банк экономического ускорения» поставит на первое место развитие самообеспеченности своих членов, вместо того, чтобы содействовать экспортной конкуренции, которая обременяет заемщиков внешним долгом. Этот долг делает их беззащитными перед лицом такого финансового шантажа, который испытывает сейчас Венесуэла.

Будучи страной католической, Венесуэла могла бы обратиться к Папе Римскому (??? — shed ) за поддержкой в вопросе списания долга и контроля за платежеспособностью стран-должников без введения мер жесткой экономии, без создания мотивов для эмиграции из страны, депопуляции и принудительной приватизации госсобственности.

Необходимо утвердить два принципа международных отношений.

Во-первых, ни одну страну нельзя обязывать к выплате внешнего долга в валюте (такой как доллар США или денежная единица их сателлитов) тех стран, банковская система которых препятствует выплате платежей.

Во-вторых, ни одну страну нельзя обязывать к выплате внешнего долга ценой потери своей государственной автономии — права определять свою собственную внешнюю политику, облагать налогами и эмитировать свои собственные деньги и быть свободным от необходимости приватизировать свои государственные активы ради выплат иностранным кредиторам. Любой такой долг представляет собой «плохой заем», который свидетельствует о собственной безответственности кредитора или, что еще хуже, о злонамеренном захвате активов при взыскании долга. Именно в этом, скорее всего, и заключался смысл займа.

А.Р.: Большое спасибо, что нашли время ответить на мои вопросы!