Почему ветряная и солнечная энергия не способны заменить остальную
«ЗАВТРА». Борис Леонидович, прошла информация о том, что Роснано собирается привлечь средства пенсионных фондов для строительства ветряных электростанций (Чубайс обещает к 2024 году 15-20 «ветропарков»). Начинание поддерживает Центробанк. Как вы оцениваете эту инициативу?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Начнём с того, что есть правительственная программа договоров предоставления мощностей для возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Программа небольшая, так как Министерство энергетики считает, что такой роскоши, как ВИЭ, России не требуется: достаточно дополнительных четырёх гигаватт до 2030 года.
То, что отстаивает Чубайс, ничего общего с планами Министерства энергетики не имеет. Это калька с Евросоюза. Надо подчеркнуть, что без государственных субсидий существование солнечных и ветряных станций не имеет смысла — они не принесут прибыли.
«ЗАВТРА». Нигде не принесут?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Во всяком случае, российской Единой энергетической системе (ЕЭС) этого не требуется — тем более, что есть серьёзное возражение со стороны «Системного оператора ЕЭС», компании-наследницы Центрального диспетчерского управления ЕЭС. Ведь электроэнергия — товар специфический. «Складов» электричества нигде нет.
«ЗАВТРА». А мощные аккумуляторы китайцев?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Это пока не выходит за рамки экспериментов. Скорость распространения электрического тока — 300 тысяч км/с, а протяжённость линий электропередач значительно меньше. Поэтому в энергосистеме всегда столько электричества, сколько согласен взять потребитель: лишнего туда не впихнёшь. Потребление, разумеется, неравномерно в течение суток: ночью все спят (кроме предприятий с непрерывным циклом производства, больниц, коммунальных служб и так далее), в 7-8 часов утра в каждом часовом поясе — мгновенный всплеск потребления. Задача «Системного оператора» — сделать так, чтобы генерирующие мощности справлялись со спадами и пиками.
А если говорить о солнечных и ветровых станциях на языке энергетиков, это называется «прерывистой альтернативной генерацией». Она не диспетчеризуется. Иными словами, поскольку человек не умеет управлять погодой — диспетчер системного оператора не может предсказать, когда будет солнце и ветер нужной силы. Поведение таких источников всегда под вопросом.
«ЗАВТРА». А как ВИЭ работают в Европе, например, в Германии?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. В соответствии с их законодательством, системный оператор обязан принимать электроэнергию от ВИЭ-источников, если в солнечный день дует ветер. Но количества потребителей от этого больше не становится. Следовательно, чтобы принять энергию ВИЭ, традиционные электростанции должны вырабатывать меньше энергии. И к ним идёт команда отключить часть мощностей.
Но если налетают тучи, ветер усиливается до урагана — тут уж, будь добр, снова включай. А вот не получается это быстро у угольной станции, которая вырабатывает, кроме электроэнергии, ещё и тепло; ведь при выключении части топок упала температура теплоносителей.
«ЗАВТРА». И теперь их надо разогреть.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да. То есть на крик: «Дайте срочно электричество!» — специалист такой станции неизбежно ответит, что даст, например, через 12 часов.
Так же и угольная станция без выработки тепла (то есть поставляющая только электроэнергию) — ей понадобится на это шесть часов. Газовые электростанции реагируют быстрее — за три часа справятся.
Вот и представьте себе такую страну, как Германия, сидящую три часа без электричества. Нонсенс, конечно… В конце августа 2019 года суточный блэкаут пережила южная часть Англии — там напрасно понадеялись на ветровые станции, и наступила темнота.
«ЗАВТРА». А есть ли технически адекватный ответ на такие проблемы?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, это пиковые электростанции, способные выходить на мощность 90 мегаватт в течение одной-двух минут. Лучше всего их производство освоили в Финляндии силами компании «Вяртсиля». Они хорошо зарекомендовали себя, и муниципалитеты Германии предпочитают закупать именно их. Принцип работы этих устройств довольно прост: в топку подаётся под давлением природный газ и воздух, поэтому нет никакого образования пара; cгоревшие газы мгновенно раскручивают турбину. При этом «прожирается» огромное количество газа. По аналогии с автомобилем: представьте себе, что вы с места трогаетесь сразу на пятой скорости.
Мало того, таких станций (и хранилищ газа при них, и газопроводов для них) требуется много, а это большие деньги. Стоимость киловатт-часа в Германии сейчас — 34 евроцента.
«ЗАВТРА». Это больше 20 рублей. Плюс расходы на содержание всей этой инфраструктуры.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да. И на этих станциях должны сидеть люди, готовые по диспетчерскому сигналу срочно запускать систему. Пиковая электростанция может так же мгновенно и выключиться — при необходимости. Спрашивается, зачем это всё России, с её годовым ростом потребления электроэнергии в 1-2%? Если ожидается холодная зима, этот показатель устремится к 2%, а если тёплая — может и 0,5% оказаться. Связано ли это с тем, что не растёт промышленность, сказать сложно, так как почти всё новое оборудование — достаточно энергоэффективное, то есть немного электричества требует. А искусственно внедрять дополнительную мощность, со всеми сопутствующими расходами, — пустая трата денег.
«ЗАВТРА». И климатические перемены влияют. По сравнению с 1979 годом, например, 80% современных азиатских станций сейчас имеют дело с силой ветра, уменьшившейся на 30%, аналогичное снижение фиксируется в Америке и Европе. При высоких операционных расходах вряд ли система ветроэнергетики окупится даже через десять лет. А каковы российские перспективы в этом отношении?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. С 2011 года всем энергетическим хозяйством Дальнего Востока занимается государственная компания «РусГидро». Как все помнят, реформы РАО «ЕЭС России», которые проводила команда Чубайса, заключались в разделении хозяйства бывшего Минэнерго СССР на «естественную монополию» (у которой была диспетчеризация работы всех источников электроэнергии плюс передача по ЛЭП и кабелям) и конкурентную часть (генерация электроэнергии). Якобы эффективный частный собственник начнёт конкурировать, цена будет падать. Результаты налицо: эта теория с практикой не совпадает. Тем более — на Дальнем Востоке, где есть только два варианта: либо мы оттуда уходим, либо живём там не по новейшим либеральным теориям, а так, как требует логика.
В ведение «РусГидро» была передана и компания «Передвижная энергетика». Передвижная она потому, что изолированные населённые пункты Восточной Сибири и Дальнего Востока отапливаются дизельными электростанциями. Как доставляют топливо в Якутию, где нет железной дороги? По Северному морскому пути до Якутска большими кораблями. Далее — речными пароходиками по посёлкам в навигационный период. А потом — зимниками до населённых пунктов. Ясно, что стоимость этого дизельного топлива там огромна. И именно там компания «РусГидро» начала строить солнечные и ветровые электростанции, но не обычные, а комбинированные: когда солнце или ветер не соответствуют рабочим параметрам, включается дизельная генерация. Поэтому потребителям в посёлках при любых условиях электричество идёт без перебоев.
В Сибири и на Дальнем Востоке направление, связанное с ВИЭ, будет развиваться. В «РусГидро» считают, что солнечная станция в якутских улусах окупится за 5-6 лет. И они правильно считают. Сэкономленное на северном завозе засчитывается в прибыль.
По данным на 1 января 2019 года, в Якутии работает 19 солнечных электростанций, совмещённых с дизелем. В этом году в Тикси успешно перезимовала первая ветровая электростанция компании «Мицубиси». Накладки, конечно, случались, но все замечания будут учтены.
В Якутске, кстати, ежегодно проходят международные семинары по проблемам возобновляемых источников энергии. Сейчас вот солнечный Египет к этим «якутским схемам» активно подключился. Но к солнечным станциям в Египте будут проложены газовые трубы от месторождений на шельфе. Ночью, когда нет солнца, будут включаться газовые станции.
Возвращаясь к «РусГидро», отмечу, что компания подходит к этому вопросу всесторонне. Она не «пихает» альтернативную генерацию в общую сеть. Изолированный посёлок, с совмещением «солнце — ветер — дизель» — да, пожалуйста, но не общая сеть, где сразу возникнут проблемы, о которых я уже сказал.
«ЗАВТРА». Это так, но есть другая сторона проблемы: «зелёная энергетика», которая на поверку — не такая уж и «зелёная». К примеру, Китай закрыл 583 предприятия, связанных с солнечными панелями, из-за свинцовых выбросов.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Солнечные панели старого образца были менее ядовиты, но их КПД был примерно 18%. Сейчас он повышен до 22%, однако эти панели дают отходы первого и второго класса опасности. Отходы второго класса перерабатываются почвой за 30-50 лет, а с отходами первого класса природа не справится никогда.
Сейчас заканчиваются двадцатилетние гарантийные сроки у солнечных панелей первой волны. В Германии и Дании лихорадочно придумывают, как переработать всё это стекло, пьезоэлементы и так далее. Это и дорого, и экологически опасно.
«ЗАВТРА». И всё эти расходы тоже должны входить в расчётную себестоимость такой энергетики.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Конечно, а если туда же включить инвестиции, которые нужны, чтобы стабилизировать работу объединённой энергетической системы, то цена набежит вообще сумасшедшая! Без государственных субсидий это не окупаемо в принципе.
«ЗАВТРА». А в США строительные нормы буквально навязывают солнечные панели.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Это так, но эти панели, увы, хорошо горят, и здания вместе с ними, что доказала компания «Тесла».
«ЗАВТРА». В России тоже были прецеденты.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, электромобиль и складские помещения, накрытые такими панелями.
«ЗАВТРА». Вот и американская компания «Уолмарт» уже расторгает договор о размещении солнечных панелей на крышах.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. С любой новой техникой нужно поработать, чтобы она стала безопасной. В атомной энергетике тоже поначалу было много ЧП.
«ЗАВТРА». Получается, что «зелёная энергетика» может быть подспорьем только в отдельных, оправданных вариантах, потому что в глобальных масштабах её использование приведёт к экологической катастрофе. Даже если размещать все подобные системы в отдалённых безлюдных местах, возникнет проблема с протяжёнными коммуникациями.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, и КПД у ветровых электростанций — порядка 25% (заявленные компаниями-производителями гигаватты установленной мощности надо сразу делить на четыре).
«ЗАВТРА». Кстати, замечено, что рядом с такими ветряками перестают летать птицы. К тому же, ещё не доведены до конца исследования об излучении вокруг такого рода объектов.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, возникает дисбаланс, появляется много ящериц, насекомых. Всегда нужно время для апробации нового.
«ЗАВТРА». Давайте немного коснёмся того, что разрушили в нашей энергетике Чубайс и его единомышленники.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Начнём издалека, ведь Единая энергетическая система СССР возникла не стихийно.
«ЗАВТРА». Её придумали царские инженеры?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Нет. Электрификация СССР началась с ГОЭЛРО — с людей, которых привёл Глеб Максимилианович Кржижановский, единственный человек, с которым Ленин до конца своей жизни был на «ты». Он участвовал в создании «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», вместе с Владимиром Ильичом отбывал часть срока ссылки в Шушенском, участник революции 1905 года. Был известен всем физикам и лирикам СССР, в том числе — и как автор перевода революционной песни «Варшавянка».
Куда меньше известно, что в 1894 году он окончил Санкт-Петербургский технологический институт по специальности «инженер-энергетик». После событий 1905 года Кржижановский вернулся в энергетику.
Электроэнергетика Москвы начиналась с Раушской электростанции, которая работает и сейчас. Это ГЭС-1 — не «гидро-«, а Государственная электростанция №1. Достаточно серьёзный источник переменного тока, которого с течением времени перестало хватать столице; поэтому возникла вторая электростанция, которая обеспечивала движение трамваев. Но и этого оказалось мало, число станций продолжало расти. И появилась такая фигура, как Роберт Эдуардович Классон, энергетик, друг ещё одного энергетика, Льва Борисовича Красина.
Вообще, в составе центрального руководства «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» людей без инженерного образования было только трое: Крупская, Ленин и Мартов (Цедербаум). Вот загадка: что, диплом энергетика выдавали вместе с партийным билетом?
«ЗАВТРА». И все они из революционного движения вернулись в профессию?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Смотрите: Классон участвовал в студенческих киевских волнениях, побывал в ссылке, потом вернулся в специальность. Имя себе он создал на совместном с Красиным строительстве электростанций, снабжавших нефтяные промыслы в Баку. Они же занимались электрификацией ряда заводов в Петербурге. В 1908 году Красин эмигрировал, в Германии он стал сотрудником компании «Сименс». А в Москве в те времена работало «Общество электрического освещения 1886 года» — дочерняя сименсовская компания. И Классон именно этой компании предложил организовать первую районную электростанцию на местном сырье, а не на мазуте и нефти из Баку.
«ЗАВТРА». На торфе?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, подмосковная станция из посёлка Электропередача (теперь — город Электрогорск) работала на торфе.
Общество электрификации на 20-25% затею Классона профинансировало, остальное в Берлине добыл Красин. Для разработки торфа был приглашён Иван Иванович Радченко, один из ведущих российских специалистов этой отрасли, он же — один из создателей «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», участник трёх революций.
Кабельным хозяйством электростанции занимался Пётр Гермогенович Смидович, член РСДРП с 1898 года, его имя носит ГЭС №1.
Уполномоченным от «Общества электрического освещения 1886 года» был Виктор Дмитриевич Кирпичников, участник IV (объединительного) съезда РСДРП в Стокгольме. Директором-распорядителем был Василий Васильевич Старков, член РСДРП с 1898 года, отбывавший ссылку вместе с Кржижановским. Сам Кржижановский трудился коммерческим директором и, помимо прочего, отвечал за строительство линии электропередачи до Москвы. Поскольку возникло достаточно серьёзное трансформаторное хозяйство, «Общество электрического освещения 1886 года» по просьбе Классона пригласило ведущего специалиста — Сергея Яковлевича Аллилуева, строителя Шатурской ГЭС, будущего тестя Сталина.
Эти люди решили построить электрическую станцию, работающую на торфе. Шести миллионов рублей, которые были получены в качестве кредита, не хватило, потому как торф в таких масштабах не мог добываться вручную. Процесс механизировали. Пришлось строить дороги, узкоколейку и городок для рабочих. Для крестьян, которых отрывали от обычного труда, стали открывать ремесленные училища. И так как на любом производстве неизбежен травматизм, была возведена больница.
В 1914 году, когда, наконец, станция начала работу, выяснилось, что из 12 миллионов кредита на саму электростанцию ушло лишь два. Остальное пришлось на сопутствующие расходы (эта электростанция расположена недалеко от Ногинска, она и сейчас продолжает работать, но уже на газе).
Когда Кржижановский предложил Ленину задуматься над комплексной электрификацией страны, тот дал добро на все его начинания. И процесс пошёл. Собрав профессоров, Кржижановский предложил им реализовать все наболевшие проекты, которые прежде создавались для себя, «в стол». Результат был скорым и очевидным.
«ЗАВТРА». И никто из инженеров-энергетиков не эмигрировал?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Никто, хотя Советская власть могла им разве что дрова дать вне очереди и, фигурально выражаясь, не одну, а две селёдки на неделю. Эти люди остались в стране и стали костяком штаба ГОЭЛРО.
Электростанции не строили ради самих электростанций — их возводили для того, чтобы дать энергию заводам, фабрикам, сельхозпредприятиям. Нужно было делать комплексные планы для районов. Так возникли ДнепроГЭС, Волховская, Шатурская электростанции и так далее.
Эти же люди стали основой штатного состава первого Госплана, который возглавил Кржижановский. Но они оставались профессионалами-энергетиками. И как только у Кржижановского появилась возможность покинуть Государственную плановую комиссию, он это сделал в 1930 году — попросив, как условие, помощь в организации Энергетического института. Именно в его недрах была разработана инфраструктура, которая до сих пор остаётся базой российской экономики.
Россия, с точки зрения, энергетики — страна, над которой практически не заходит солнце, страна одиннадцати (с учётом Калининграда) часовых поясов.
Возьмём для иллюстрации Владивосток. Вот работают его электростанции, всё замечательно. Поздним вечером, естественно, надо уменьшить общую мощность. Но любые изменения режима работы — плохо. Сравним с двигателем автомобиля, например. Если двигатель работает на одинаковой скорости, расход топлива будет маленьким, а КПД сохранится высоким. Чем меньше дёргаем систему, тем лучше она работает. Выключенные на ночь турбины разогнать в течение нескольких минут сложно — это перерасход топлива. Но ведь можно из Владивостока, условно говоря, позвонить в относительно соседнюю Якутию: «У меня семь вечера, а у тебя шесть. Забирай электроэнергию». То есть сброс «справа налево», а потом — «слева направо». И не нужны дорогостоящие резервные мощности в утренние часы пик, как и бесконечные линии электропередач. Это как соединённые бассейны. Такая идея намечалась исходно от океана до океана, но непосредственно до Владивостока дойти с ней пока не удалось — только до Якутии.
Российская Федерация, как прежде Советский Союз и царская Россия, упёрлись в тот факт, что на Дальнем Востоке не хватает населения и, соответственно, промышленных и сельскохозяйственных потребителей электроэнергии.
Прокладывали БАМ, электрифицировали территорию — был потребитель, строили порты под Владивостоком — тоже большие потребности были. Газпром строит газоперерабатывающий завод в Амурской области — значит, потребителей будет ещё больше. Когда их станет много, возникнет целесообразность увязывания всей территории страны в Единую энергетическую систему.
Вот и выходит, что самая дешёвая за всю историю электроэнергия производилась в самой северной стране мира, поскольку за счёт перетоков «слева направо» и «справа налево» Советскому Союзу не пришлось строить 58 гигаватт дополнительных мощностей.
«ЗАВТРА». Не сравнить с цифрами Чубайса!
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, и действующих мощностей хватало не только на Советский Союз. Были ведь и страны Совета экономической взаимопомощи (СЭВ): Польша, Румыния, Чехословакия, ГДР, Болгария, Венгрия и так далее. Они стали присматриваться к процессам в энергетическом хозяйстве Советского Союза и спросили: а можно и мы тоже? Так возникла самая большая в мире энергосистема.
Удастся ли её повторить? Зарекаться, как известно, не стоит. Называлась эта система «Мир», в ней к девяти часовым поясам прибавились ещё два. Всё работало в том же режиме: «слева направо» и «справа налево», безо всяких добавочных мощностей.
Хотя индустриализация шла, и кое-что приходилось строить, такая система всё равно обеспечивала колоссальную экономию средств. Сезонные зимне-летние колебания тоже нивелировались, так как страна на тот период простиралась от Заполярья до субтропиков. Летом «северную» электроэнергию отправляли на юг, где нужны были кондиционеры. Зимой, естественно, на север, где суровые зимы. Красиво было реализовано!
«ЗАВТРА». А далее — 1991-й…
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да, разлетаются Совет экономической взаимопомощи и 15 республик-сестёр. В результате приватизации встали заводы. Для энергетической системы это обернулось исчезнувшими потребителями энергии. И полной потерей баланса.
Поэтому лучше вспомним о хорошем… Я считаю, что памятники Глебу Максимилиановичу Кржижановскому должны стоять в каждом городе, в каждом селе России! Кроме концепции Единой энергетической системы СССР, он создал систему комплексного централизованного снабжения наших городов. Проснувшись утром, мы можем включить душ, воспользоваться газом и светом — всё это было разработано в Энергетическом институте, которым руководил Кржижановский.
«ЗАВТРА». Те, кто критикует советскую энергетику, забывают, что во многих крупных зарубежных городах до сих пор печные трубы из окон торчат.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Да. А нам чудо городского комфорта подарил человек, в юности живший при лучине в сибирской ссылке, а в последние годы жизни встраивавший в Единую энергетическую систему СССР атомную электростанцию. Фантастика! Необходимо, наконец, написать подробную биографию Кржижановского! Это действительно человек-эпоха.
А современная энергетика ведёт себя так, как ведёт… Сейчас под контролем государственных компаний находится примерно 52% российской электрогенерации. Единая энергетическая система раздроблена. В эпоху Госплана СССР энергопредприятия не зарабатывали денег для себя, ибо ждали реализации конечного продукта, и финансирование они получали централизованно от государства. А сейчас каждая энергетическая компания обязана зарабатывать себе на жизнь, поэтому она стремится продавать электроэнергию с прибылью — соответственно, и предприятия-потребители энергии вынуждены включать высокие затраты на электроэнергию в себестоимость своей продукции. Кстати, вспомните, как сразу после развала Советского Союза «челноки» повезли за границу продавать наши товары, и там удивлялись: почему так дёшево? Да потому, что энергия была дешёвой. А сейчас мы, выходит, добровольно отказались от своего исконного и чуть ли не главного конкурентного преимущества.
«ЗАВТРА». При Сталине не просто так снижали розничные цены — существовал механизм снижения первичных затрат. В СССР была не только единая энергетическая система, но и единая экономическая система в целом.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. В том-то и дело! Было централизованное распределение, и до конечного места продажи все работали по себестоимости: я дал электроэнергию, ты дал сырьё, он привёз станки и так далее. В итоге вот здесь получена прибыль, и наше центральное командование, Госплан, перераспределяет всё заработанное между участниками процесса.
«ЗАВТРА». Мы вспомнили в нашей беседе о первой электростанции на торфе. Есть ли сегодня перспективы у торфяной энергетики?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Конечно, и здесь в качестве примера можно взять Белоруссию. Там с торфом как работали, так и работают. У них действуют небольшие тепловые электростанции на торфе в сельских районах. Они не собираются от этого отказываться. У них есть предприятия, которые производят оборудование для резки, сушки и брикетирования торфа. Брикеты очень охотно раскупают соседи.
«ЗАВТРА». Какие, например?
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Литва, Латвия. Потому что литовским и латвийским крестьянам денег на дрова уже не хватает. А тут предлагают топливо, и не очень дорого. В Белоруссии продолжают заниматься разработкой торфа, делают из него удобрения. То есть там есть целая торфяная промышленность.
«ЗАВТРА». Ваш сайт содержит немало материалов об атомной энергии и её «ответвлениях». Это тоже, я считаю, огромная тема для будущего обстоятельного разговора.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Мир энергетики, вообще, бесконечен. И название нашего аналитического онлайн-журнала «Геоэнергетика.ru» возникло не случайно. Потому что если рассматривать историю человечества не в рамках концепции общественно-экономических укладов, то мировой ход развития — это, прежде всего, история овладения энергией: от мускульной силы человека и животных, силы ветра и текущей воды до угля и электричества. Пиком стало открытие энергии атомного ядра. На этом фоне феодализмы, капитализмы и прочие «-измы» не так уж важны.
Все войны со времён Второй мировой были неприкрытой борьбой за источники энергоресурсов и контроль за маршрутами их доставки. Это можно доказать.
«ЗАВТРА». На Венесуэлу хотя бы посмотреть — и уже ничего доказывать не надо.
Борис МАРЦИНКЕВИЧ. Или, например, на Ирак и Сирию.
Энергетика, по мере того, как она становилась самостоятельной отраслью экономики, оказывала и оказывает всё большее влияние на политику. То же справедливо и в обратную сторону.
Когда Трамп кричит о санкциях в ответ на «Северный поток-2», это значит, что он желает политического влияния на энергохозяйство Евросоюза, хочет заставить его закупать американский сжиженный газ и менять структуру всей своей энергетики. Американцы хотят перенастроить европейские газовые трубопроводы, которые сейчас идут из глубины материка к побережью, в обратную сторону.
Политика и энергетика — сообщающиеся сосуды. Именно так мы с немногочисленными моими единомышленниками рассматриваем проблемы энергетического хозяйства. Их нельзя анализировать в отрыве от политики, науки и экономики, всё всегда взаимосвязано.
«ЗАВТРА». Борис Леонидович, спасибо за интересную беседу!
Беседовал Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН