Дмитрий Грунюшкин, писатель
Сижу тут в деревне, строгаю лучину на растопку печки в надежде, что этой зимой она мне еще понадобится. Хотя снег, похоже, Грета Тунберг сдула, смотрю вполглаза пресс-конференцию Самого. И тут друг звонит и кричит в телефон:
Сижу тут в деревне, строгаю лучину на растопку печки в надежде, что этой зимой она мне еще понадобится. Хотя снег, похоже, Грета Тунберг сдула, смотрю вполглаза пресс-конференцию Самого. И тут друг звонит и кричит в телефон:
– Ты слышал?! Трампушку-то нашего на импичмент берут! Не дадут теперь ему полковника и Героя России!
Оказывается, пока весь прогрессивный мир готовился к беседе с Темнейшим, коварные американские демократы вероломно протащили через конгресс решение об инициации процедуры отрешения Трампа от должности.
Понятно, что это еще не сам импичмент. И процедур для продолжения банкета еще как блох на соседском Тузике. И что через сенат, где республиканцев большинство, этот балаган не пройдет с вероятностью 99,9 процента. Важен сам факт.
Политическая борьба внутри американского истеблишмента — их личные погремушки. Проблема в том, что едва ли не впервые в их не такой большой истории (хотя, у современной России этой истории вообще кот накакал) демократы пошли на все возможные нарушения приличий и внутренней политической этики. И едва ли не впервые политические элиты США пошли на радикальный раскол не только в верхах. Они пошли на раскол в низах. В том самом «глубинном народе», который есть не только в краю родных осин.
Другой мой друг, вернувшись из поездки в сиэтлский офис их компании, с круглыми глазами рассказывал: «Не поверишь, они там, в офисе, готовы драться. Не спорить – драться! Они докатились с противостояния до реальной взаимной ненависти! Наши ватники и либерасты на их фоне просто закадычные друзья!»
«Дом разделенный внутри себя – не устоит», – говорится в Евангелии от Матфея. Понятно, что у нас на этот счет есть свои поговорки. Например, «пока толстый сохнет, тощий сдохнет». Однако любой запас прочности не вечен. И если раскол пойдет не по элитам, а по соседям, последствия могут случиться неожиданно быстро. Кто в 1914 году в благополучной Российской империи мог подумать, что уже через три года она будет корчиться в кровавых междоусобицах, когда «брат на брата, сын на отца»?
Но расстроило меня и напрягло даже не то, что в «сияющем граде на холме» наметились совсем уже не гипотетические неприятности внутреннего характера. Что мне Гекуба? Что я Гекубе? Напрягло другое. Что друг мой чуть ли не руки потирал от грядущих американских бед. Вот, мол, потешимся, понаблюдаем с безопасного расстояния, как в Пиндостане ослы со слонами будут друг друга топтать и зубами грызть. Того и гляди реднеки с техасщины и алабамщины расчехлят свои винчестеры да барретты, которых там на три Армагеддона припасено, и пойдут нью-йоркских толерастов, феминисток да трансвеститов мочить. Ох позабавимся. Позубоскалили они, глядя как мы в крови и говне все 90-е копошились, грызя друг другу глотки. Теперь наша очередь. Хорошо будет!
Не будет, дружище. Хорошо – не будет. Весело – может быть. Но не хорошо – точно.
Этот мир устроен плохо. Но есть точки устойчивости системы. И хотим мы этого или нет, точки эти завязаны на эту растреклятую Америку. И если ослы со слонами начнут по дурости своей долбить лбами свою секвойю, вниз полетит столько шишек, что многих внизу поубивает. И надеяться, что нас не заденет – наивно.
Мир стал маленький. Это майя никак не затрагивало, что персы с греками зарубились. А теперь даже мирно живущим в своем буше пигмеям сильно влетит, если полыхнет за океаном. Островов не осталось. Только части материка.
Американцы всех достали. Согласен. Когда они говорят о том, что весь мир ждет, когда они принесут к ним демократию, хочется стукнуть по голове. Ребят, да три четверти мира ждет, когда у вас Йеллоустоун бабахнет, чтоб вы там потонули. Остальная четверть ждет, чтобы вы дали денег. А потом можно Йелооустоун.
Ослабление влияния США на мир – абсолютное благо. Но ослабление, а не разрушение. Революционные скачки – это морковка для майданных ослов. Все хорошее происходит постепенно. Резкие скачки до добра не доводят.
Если влияние из рук «ковбоя» выпадет резко, он со злости может и кнопку нажать. А кому оно надо?
Ну и потом – ну выронил ковбой барабан. Кому его подхватывать? Брюсселю? Пекину? Я вас умоляю.
Пекин – хитрый зверь. Циничный. Хладнокровный. Но ни разу, ни единым движением Пекин не показал, что он что-то хочет взять в лапы нахрапом, как зверь. Китай слишком стар и мудр для детских игр. Дракон берет в кольца и поджимает, а не хватает клыками и грызет.
А Брюссель… Что Брюссель? Это и есть «Дом разделенный» в чистом виде. Вернее, так и не соединенный.
Так кто остается? Москва?
Ох.
Однополярный мир – зло. Мы это видели и убедились. И я имею внутреннюю уверенность, что плох не только однополярный мир во главе с Вашингтоном. Но и во главе с Кремлем – тоже.
Дело даже не в наших чиновниках, в патриотизм которых и государственность верится меньше, чем в бога Кузю, а в том, что при отсутствии противовеса вероятность того, что «победитель» пойдет вразнос и напорет косяков под прикрытием вседозволенности, очень сильно повышается.
Весы должны быть в равновесии, пусть даже каждая чаша и стремится перевесить другую.
Дорогие мои, не надо радоваться проблемам США. Пусть их влияние сползает в руки Пекина и Москвы. Но медленно.
«Тарапицца не надо», как говорил товарищ Саахов.