Сколько стоило татаро-монгольское иго

Завоеватели подошли к сбору дани на Руси основательно: организовали 43 налоговых округа и трижды провели переписи населения.©


В последний век ига татаро-монголам платили всего 16 тысяч тонн ржи в год – в современных ценах это меньше 150 миллионов рублей.


Все со школьной парты помнят про татаро-монгольское иго и про то, что Русь несколько веков платила Орде дань. А сколько это будет в рублях?

Как ни странно, история кое-что сохранила для нас из ордынской «бухгалтерии». Завоеватели организовали на Руси 43 налоговых округа и трижды провели переписи населения. Как сетовал новгородский летописец: «И сочтоша в число, и начаша дань имати». От уплаты ордынской дани освободили только священнослужителей и церковное имущество.

Дань собирали монгольские чиновники – баскаки, возглавлявшие налоговые округа – тьмы. Система налогов была продуманной и разнообразной. Основной прямой налог – «ясак» – собирался с сельского населения, изначально он составлял десятую часть «со всего» и выплачивался натурой, в том числе поставками в монгольскую собственность живого товара, людей. Со временем эта десятина была упорядочена, и дань выплачивалась с ежегодного урожая или серебром, или особо оговоренными товарами. Например, в Новгородской земле XIV века такая дань именовалась «черным бором», так как первоначально ее платили шкурами черных куниц. В отличие от таких «черных» платежей, выплаты серебром именовались «белыми».

Основной налог с городов назывался «тамга», его платили купцы и торговцы ежегодно либо от размера капитала, либо с оборота. В первом случае ставка налога составляла примерно 0,4% от капитала. В случае выплаты «тамги» с оборота размер налога в разных городах варьировался от 3% до 5%. В современном русском языке термин «таможня» происходит именно от слова «тамга».

По итогам последней ордынской переписи на северо-востоке Руси, прошедшей в 1275 году, дань составила «по полугривне с сохи». Исходя из стандартного веса древнерусской серебряной гривны 150–200 граммов, историки подсчитали, что в тот год Владимиро-Суздальская Русь уплатила Орде примерно полторы тонны серебра.

Примерно через век после монгольского завоевания уплата дани в Орду стала собираться самими русскими князьями. Монгольские ханы лишь давали «ярлык», то есть утверждали великого князя, которому и поручались заботы по сбору «ордынского выхода». Относительно подробно известны размеры дани с различных уделов Северо-Восточной Руси в период княжения Дмитрия Донского. Дань с Великого княжества Владимирского составляла 5000 рублей. Нижегородско-Суздальское княжество платило 1500 рублей. Дань с территорий Московского княжества была размером 1280 рублей. Для сравнения: только один город Хаджитархан (Астрахань), через который в те века шла большая транзитная торговля, давал в казну Золотой Орды 60 тыс. алтын (1800 рублей) налогов ежегодно. Тогда как город Коломна платил 342 рубля, Звенигород – 272 рубля, Можайск – 167 рублей. Город Серпухов, точнее, небольшое Серпуховское княжество, выплачивал 320 рублей, а совсем маленькое Городецкое княжество – 160 рублей дани. Город Дмитров отдавал 111 рублей, а Вятка «з городы и волости» – 128 рублей.

По подсчетам историков, вся Северо-Восточная Русь в этот период платила в Орду порядка 12–14 тысяч рублей. Большинство историков считают, что серебряный рубль тогда равнялся половине «новгородской гривны» и содержал 100 граммов серебра. В целом получаются все те же полторы тонны драгоценного металла.

После битвы на Куликовом поле «выход» дани в Орду продолжался, но уже в меньших размерах. Дмитрий Донской и его наследники выплачивали не более 10 тыс. рублей. За московский рубль в начале XV века можно было купить 100 пудов ржи. То есть весь «ордынский выход» в последний век татаро-монгольского ига стоил 16 тысяч тонн ржи – в современных ценах такой объем зерна будет стоить смешную в масштабах государства сумму, менее 150 миллионов рублей. Но шесть веков назад 16 тысяч тонн ржи могли в течение года прокормить примерно 100 тысяч крестьян или солидных размеров средневековую армию – 15 тысяч всадников.

Алексей Волынец
«Профиль», 8 апреля 2016